постепенно врастала в землю корнями и пила из земли текущие в ее глубинах живительные соки. Было хорошо и приятно, хотелось тянуться вверх к странному туману, который вливал в ее упитанный ствол непонятные силы. Несколько раз к ее подножию подходила стая красномордых волков и пыталась достать приютившееся в ее корнях существо, но это им никак не удавалось. В конце концов их отогнал шипохвост, который сам попытался добраться до неожиданного лакомства, но его, в свою очередь, спугнул донесшийся с каменной тропы противный металлический лязг. Странное, неприятно пахнущее дымом создание остановилось напротив, а в ее сторону направилось несколько существ, подобных тому, что сейчас срасталось с ее телом, принося ей новые, незнакомые ощущения и забавные картинки чуждых воспоминаний. Эти странные создания принялись ощупывать ее тело своим тщедушными конечностями, и вдруг ее корни пронзила дикая боль, заставившая задрожать даже самый маленький листок. Она беззвучно закричала, а затем ее поглотила тьма.
Гая невольно вздрогнула от прикосновения ко лбу чего-то холодного и влажного. Несколько минут она лежала неподвижно, чувствуя, как холодные капли скатываются по вискам и тонкими мокрыми ниточками утекают за воротник рубахи. Боль уходила, хотя ноги до сих пор горели неведомым огнем. Странный, непонятный, пугающий сон, в котором она была огромным деревом, медленно таял в сознании, исчезал, словно утренний туман под ласковыми лучами солнца. И все же пока открывать глаза не хотелось. Тело было словно одеревеневшее, а во рту до сих пор ощущался привкус полусгнившего животного, чья туша догнивала среди корней.
– Корин, она вроде очнулась!
Грубый голос, прозвучавший, казалось, над самым ухом, окончательно согнал остатки морока. Гая открыла глаза и невольно поморщилась от ударившего ей в лицо пивного перегара. Склонившаяся над ней чумазая, обрамленная всклокоченной бородой физиономия оскалилась в кривозубой улыбке и исчезла, открывая взору натянутый над головой тент, сияющий многочисленными прорехами, через которые пробивались блеклые лучи солнца. Магичка стянула со лба мокрую тряпку и, опершись на правую руку, медленно села. Судя по всему, она находилась в какой-то большой повозке, причем практически под завязку забитой различными тюками и ящиками, так что для ее лежака места хватило лишь с краю, практически у самого выхода. Скрипнула невидимая подножка, и полог входа откинулся, пропуская внутрь гнома в короткой кожаной куртке. Он окинул девушку изучающим взглядом, коротко хмыкнул и, пригладив свою аккуратно заплетенную в косу бороду, крикнул:
– Горд, неси свое варево, да поскорей, а то задеревенеет ведь.
Последнее явно касалось ее персоны, отчего Гая удивленно вскинула брови и хотела поинтересоваться, что тот имел в виду, но не смогла вымолвить и слова: губы словно слиплись. Она поднесла руку к лицу и неожиданно ощутила под пальцами не мягкую кожу губ, а что-то твердое, изъеденное глубокими складками. Девушка почувствовал, что ее охватывает паника, резким движением она откинула укрывавшее ее потрепанное одеяло и с ужасом уставилась на то, что находилось под ним. Штанины брюк были срезаны примерно до колен, а ниже находилось нечто напоминающее замшелые куски дерева, лишь отдаленно похожие своим видом на человеческие ноги. Она попыталась закричать, но смогла издать только тихий мычащий звук.
– Успокойся, девочка, успокойся и давай-ка ложись. – Гном почти силком заставил ее лечь, затем подхватил одеяло и, набросив его на то, что раньше было ногами, с сочувствием посмотрел на магичку. – Лежи спокойно. – Мозолистая рука гнома мягко, но настойчиво прижала ее к тонкой подстилке. – Сейчас придет Горд со своей припаркой, и мы быстро все поправим. Слава Арану, мы сегодня решили пойти этой дорогой и заметили шипохвоста. Эта зверюга больно падка до свежей человечины, вот мы и решили глянуть, чего это он там копается. Так что повезло тебе, а то еще немного, и быть тебе древенькой до конца жизни. О, а вот и наш лекарь…
Полог тента вновь вздрогнул, пропуская внутрь еще одного гнома в замусоленном кожаном переднике, несущего в руках большой деревянный таз. Внутри повозки сразу пахнуло странной свежестью, проясняющей голову, изгоняющей страхи и сомнения.
– Что-то ты долго, – проворчал успокаивающий Гаю, теснясь в сторонку, чтобы пришедшему было где разместить свою посудину.
– А то ты, Корин, сам не знаешь, – огрызнулся тот, опуская таз рядом с ногами девушки. – Сперва свари, потом процеди, потом нужно настоять, я и так битый час над ним с куском брезента бегал, махал, чтобы остыл скорее.
Он достал из-за спины связанный в кисть пучок какой-то бурой травы и вопросительно посмотрел на Корина.
– Ну что, держать ее будешь или как? А то знаю я этих магов…
Гая непонимающе посмотрела на Корина, стараясь не выдавать вспыхнувшее внутри подозрение и одновременно концентрируя в кончиках пальцев плетение атакующего заклинания. Если уж ей суждено было погибнуть, то сделает она это красиво.
– Думаю это излишне, – сказал гном, пристально смотря на девушку и легонько качая головой, словно предупреждая ее, что не стоит делать глупости. – Она сильная, должна выдержать.
Гая покорно стряхнула с руки почти готовое заклятие и умоляюще посмотрела на Корина. Тот понимающе кивнул и, вытерев указательным пальцем катящуюся по ее щеке слезу, повернулся к своему товарищу.
– Начинай.
Горд молча пожал плечами и, сунув свою импровизированную кисть в таз, принялся ее вращать, словно что-то наматывая. Гая, приподняв голову, внимательно наблюдала за всеми действиями гнома. Судя по его неспешным приготовлениям, сопровождаемым мурлыканьем под нос какой-то песенки, ему
