Немного не дойдя до конца узкой лестницы, я почувствовал ментальное ворчание Зесса. Эрингус был явно недоволен, но особого беспокойства не проявлял. Причина была этому одна: он ощущал присутствие постороннего в угловой комнате, где сейчас находилась Саминэ. И только то, что аура нежданного посетителя была знакома питомцу, и то, что он не был настроен враждебно, заставило меня остановиться на последней ступеньке, как раз напротив двери.
Проведя рукой, я незаметно вплёл в охранное заклинание на двери едва различимую связку нитей, которая позволила мне заглянуть в помещение, не заходя туда и оставаясь незамеченным со своего места.
Так-так, Кейн. И что ты там забыл?
Оглянувшись по сторонам и не почуяв моего присутствия, некромант бесшумно спрыгнул с подоконника. Заметив внимательный взгляд чуть прищуренных глаз моего эрингуса, он покачал головой и, приложив палец к губам, неслышно скользнул в сторону кровати. Зесс, услышав мой мысленный приказ, поворчал для вида, но успокоился и вновь пристроил голову на лапах.
Со своего места мне было видно, как Кейн, стоя возле постели, на которой виднелся смутный тёмный силуэт девушки, едва прикрытый тонким одеялом, внимательно, слегка наклонив голову, вглядывался в лицо спящей Саминэ. Неожиданно наклонившись, некромант медленно провёл костяшками пальцев по её щеке и едва слышно выдохнул:
– Прости, что не уберёг тебя.
Я удивлённо вскинул брови. И что же это всё значит, мой дорогой друг?
Вдруг нахмурившись, дракон приложил ладони к щекам Саминэ и, закусив губу, потрогал её лоб, чем вызвал у самого себя же свист втягиваемого сквозь сжатые зубы воздуха.
– Это плохо… Это очень-очень-очень плохо.
Мгновенно оборвав нить заклинания, я рывком оказался возле двери, но, когда распахнул её, Кейна в комнате уже не было, что, впрочем, меня не волновало. Задать интересующие меня вопросы я смогу и потом.
Лишь боковым взглядом я заметил блеснувшие в тусклом лунном свете парные саи, оставленные некромантом на подоконнике… Похоже, что прилетевшая в лоб поварёшка как нельзя лучше стимулировала нашего шизофреника на поход обратно в Астрам: в спешке никто не успел забрать оружие нашей воспитанницы, упавшее во время поединка на тонкий подтаявший лёд.
Причина недовольства дракона оказалась той, что я и предполагал. Едва прикоснувшись к щеке девушки, как это ранее сделал Кейн, я едва слышно выругался, почувствовав невероятно горячую кожу. У Саминэ начался сильный жар. Дотронувшись до мокрых от пота волос на висках, я резко развернулся, чтобы спуститься за зельями, но не успел дойти даже до двери, как услышал шорох ткани, а следом недовольное ворчание Зесса.
Саминэ заворочалась на постели, пальцами комкая тонкое одеяло. Её губы беззвучно шевелились, словно она что-то шептала, но глаз она так и не открыла. Я в мгновение ока оказался у кровати и, склонившись над девчонкой, аккуратно придержал её за плечи, негромко позвав:
– Саминэ. Давай просыпайся, девочка.
И едва не отпрянул от неожиданности, так как она, не проснувшись, начала отбиваться.
– Хрдыр, Саминэ! – ругнулся я, прижимая руки девушки к кровати, и прошипел, боясь напугать её ещё больше: – Прекрати отбиваться! Ты себе навредишь!
Тщетно. Так и не пришедшая в сознание девчонка вертелась, пытаясь освободиться и заставляя меня крепче сжимать её запястья. На повязке на её плече быстро расплывалось кровавое пятно, но больше всего я боялся ещё сильнее повредить и так сломанное запястье. По её щекам градом катились слёзы, она что-то беззвучно шептала, выгибалась всем телом, отталкивалась ногами, словно пыталась избавиться от чего-то… или от кого-то?
Понимая, что сейчас, несмотря на все мои попытки, из-за раны и начавшегося жара она не очнётся, я сжал зубы, на мгновение прикрыв глаза, но не отпуская вертевшуюся в моих руках девчонку. Я бы не хотел этого делать, но… другого выхода я не вижу.
Переплетя свои пальцы с пальцами Саминэ, крепко, но осторожно прижимая её сломанную руку к подушке, закинул ногу поперек её тела, чтобы удержать продолжающую отбиваться девушку, и, прикоснувшись губами к её виску, глубоко вдохнул, погружаясь в её разум. Если она не может самостоятельно избавиться от кошмара, я буду тем, кто поможет ей это сделать.
Первым, что я заметил, очутившись в полумраке незнакомого помещения, была тошнотворная смесь запахов, состоящая из отвратительно-гнилостной вони старой сукровицы и дразнящего сладковатого аромата свежей крови. К этому коктейлю примешивался запах тлеющих углей, смешанный с привкусом плавящегося старого воска. В нос ударил чад и жар, характерный для любой кузницы, но узнаваемый запах сгораемых свечей наводил на подозрения, что я находился в храме.
Оглядевшись по сторонам, я понял, что моё обоняние меня не подвело. Мрачные стены вокруг с вытянутыми витражными окнами, завешанными тёмной старой тканью, уходящие под острый свод потолка, и каменный алтарь посередине, находившийся у подножия высокой статуи, изображающей молодую девушку с толстой косой, переброшенной через плечо, – это был храм Латимиры… И в то же время это была кузница.
У одной из стен, разбавляя тусклый жутковатый жёлтый свет потрескивающих свечей в тонких кованых извитых канделябрах на стенах и вокруг алтаря, стоял пылающий ярко-красными углями кузнечный горн. Наковальня, тиски, стол, рядом с горном – ёмкости для угля, шлака, воды и масла, на стенах
