Но как только он скрылся за дверью, не покинув ещё даже второго этажа, Саминэ, не удержавшись, с непередаваемым выражением лица выплюнула так называемый бульон обратно в тарелку и, брезгливо вытерев рот ладошкой, возвела на меня взгляд, полный невообразимой, вселенской и какой-то детской обиды.
Я со злорадным хохотом едва не свалился с подоконника. Подобных эмоций на её личике мне ещё не удавалось увидеть ни разу за всё то время, что её знал.
– Я предупреждал. – Отсмеявшись, я выпрямился и откинулся спиной на подоконник, опираясь на него локтями и смотря на смертельно обиженную девчонку, которая теперь явно раздумывала, а не кинуть ли этой самой ложкой, а то и тарелкой с неаппетитным варевом в меня. – Ты не пожелала слушать. В этом я не лгал, Саминэ. Нашего эльфёнка ни в коем случае нельзя подпускать к кухне. Но ты продолжай есть, он же так старался…
– Ари, прекрати издеваться над бедной девочкой! – возмущённо раздалось позади, и на подоконник, потеснив меня, с лёгкостью забрался Кейн, держась за оконный проём лишь одной рукой.
Второй же некромант аккуратно удерживал на весу большую деревянную кружку, доверху наполненную отваром, судя по запаху, из малиновых листьев, над которым поднимался слабый пар. Как он забрался по отвесной стене на второй этаж, не уронив ёмкость и не расплескав ни капли жидкости, оставалось загадкой.
– Я её предупреждал, – насмешливо произнёс я, отодвигаясь в сторону и давая дракону спрыгнуть в комнату, – она мне не поверила.
– Да ей же откуда знать, она же всё время вам готовила! – ворчливо отозвался некромант, размашистым шагом направляясь к кровати. Плюхнувшись на край, но по-прежнему не расплескав ни капли любимого напитка девчонки, он забрал у неё тарелку, брезгливо сморщившись, и, поставив её на пол, отодвинул подальше ногой. Сунув кружку в ладони Саминэ, удивлённой таким поведением дракона, Кейн полез во внутренний карман чёрной потрёпанной кожаной куртки, не прекращая по-старчески ворчать: – Припахали бедную девочку, избаловала она вас изысканными кушаньями, а сами теперь бедного ребёнка и накормить как следует не могут, только смеются да издеваются! Вот, держи, Саминэ, поешь хоть по-человечески…
Я с интересом вскинул брови, увидев, как некромант извлёк из кармана объёмистый бумажный свёрток и, пристроив его на пустом подносе, проворно развернул и как изумлённо выдохнула девчушка, когда внутри его оказалась горка горячих свежих пирожков…
И с какой благодарностью она посмотрела на умилившегося от этой картины дракона, впиваясь зубами в один из них, едва ли не издавая голодное урчание хищника, который давно уже не пробовал свежего мяса!
Я же невольно нахмурился, когда Кейн с обворожительной улыбкой потрепал девчонку по волосам, а появившегося в этот момент и возмущённо завопившего от увиденного Рика он просто выставил за дверь, с заявлением, что «дитятке нужно питаться нормально, а не есть что попало!», и напоследок навешал на комнату несколько охранок. Драконьих.
Тот, кто всегда презирал и ненавидел собственную сущность, не принимал истинный облик, избегал всяких связей с сородичами и практически никогда не пользовался подвластной ему магией Перворождённых, за сегодняшнее утро уже дважды пошёл наперекор своим принципам и не испытывал, похоже, по этому поводу ни малейшего угрызения совести…
Что-то было здесь не так. Вряд ли некромант просто таким образом пытался загладить свою вину, ведь все знали, в том числе и Саминэ, что именно из- за его неосторожности и ребячества она пострадала. Нет, в этом случае, насколько я неплохо успел изучить воспитанницу, хватило бы и простых извинений от дракона. И Кейн не мог этого не знать.
И в чём же тогда дело?
Я дал себе зарок выяснить это в ближайшее время. Мне всё это категорически не нравилось, хотя назвать хотя бы одну объективную причину этому я не мог. И не смог и потом, в течение недели, когда продолжил наблюдать за Кейном, который стал вести себя ещё более странно и необычно.
Всё это время, пока мы оставались в Натинало, периодически совершая вылазки на территорию Иллюзорного леса в тщетных пока попытках отыскать хотя бы слабый след легендарного призрачного города светлых эльфов, дракон, мягко говоря, чудил. И если в первые дни с Саминэ приходилось оставаться кому-нибудь из нас, то потом, когда её руки начали хоть немного её слушаться, а в гости в дом Рика зачастила едва ли не половина города полукровок, нужда в этом отпала. Особенно после того, как она, оставшись как-то с Кейном, пока мы с полуэльфом обшаривали выжженную когда-то территорию, по нашем возвращении жалась к Рику, пряталась за меня и буквально умоляла глазами больше не оставлять её наедине с некромантом. На расспросы не отвечала, а сам дракон только невинно хлопал глазами.
Причина этого выяснилась в тот вечер, когда мы расположились в обширной домашней библиотеке директора Эллидарской академии магии. Рик шерстил книги, я, расслабленно устроившись в одном из удобных кресел, просто отдыхал, Саминэ, вновь взявшись за парные саи, пыталась тренироваться у дальней стены, аккуратно вращая всё ещё непослушным запястьем, то и дело роняя оружие, хмурясь, поднимая его, но упрямо продолжая упражняться. Кейн же, усевшись на медвежью шкуру около камина, скрестил ноги и, обняв их, тоскливо вздыхал, глядя влюблёнными глазами на девчонку, которая пыталась не обращать на него ни малейшего внимания.
Как мне потом рассказал Нил, частенько заходивший за то время, что мы провели в городе, дракон вёл себя как влюбившийся по уши мальчишка, молодой и глупый, не знающий толком, как заполучить в своё пользование сердце приглянувшейся ему девушки. Он таскал охапками букеты (половина из которых оказалась ядовита, а то и плотоядна), пытался её то обнять ненароком, то поцеловать. Подглядывал за ней, пока она переодевалась или была в
