На меня как ведро ледяной воды выплеснули: это не игра! И, если не буду осторожна, могу закончить жизнь так же плачевно. Так что, Эль, думать забудь о подбрасывании мух в герцогский суп или устройстве муравейника в Кабаньих парадных сапогах. Попадёшься — пропадёшь!
Резиденция герцога Ульфрика Тауга Эл’Денота располагалась на вершине одного из прибрежных холмов, занимая добрую часть оного. Огромный особняк с помпезной центральной частью и уходящими вглубь сада крыльями, парадный подъезд с широкой аллеей, обрамлённой незнакомыми мне прихотливо стриженными кустами с крохотными тёмно-зелёными листочками, белые дорожки и ни одного одуванчика или другого плебейского сорняка на огромных изумрудных газонах. Имелся фонтан. Поодаль высились несколько огромных раскидистых грабов и дубов, скрывавших хозяйственные постройки.
Это сколько ж тут должно быть слуг, чтобы держать дом размером с целое поместье в идеальном порядке?
Угадала: народу, включая трёх садовников, шесть горничных, повара и кухонную прислугу, в доме было предостаточно. Правда, квартировались все в небольшом флигеле, дальнем от господского крыла. Только секретарь Мерсьен жил в особняке.
Я озадачилась. Выходило, что по вечерам внутри господского дома должно быть пусто. Если герцог и секретарь спят, то можно спокойно ходить по комнатам. Или тут имеются ещё и сторожа? Кстати, а куда поселят меня? Ох, ожидаемо, во флигель, в одну каморку с помощником садовника. Вот это нехорошо. Очень нехорошо… Надо срочно что-то придумать, чтобы перебраться в особняк. А пока посплю на конюшне. Там должно быть спокойно, потому что сабельники по приезде в Кентар отправились в родные казармы. Хотя резиденция герцога и находилась под их охраной, тут они не жили.
Случай выдался на следующий же день.
Переодевшись в чистую рубаху и приличный синий суконный жилет, я отправилась искать секретаря, чтобы напомнить о своём существовании и о том, как мечтаю стать его помощником. Раскланялась с натиравшими паркет горничными, за что была названа «милым мальчиком», и, узнав, где находится кабинет, двинулась туда.
Мерсьен сидел за столом, заваленным бумагами и нераспечатанными письмами. На полу рядом стояли ещё три корзины, набитые корреспонденцией.
Остановившись в дверях, кашлянула и, когда секретарь поднял на меня взгляд, поклонилась:
— Здравствуйте, лорд Мерсьен!
Наверное, когда на тебя смотрят как в известной поговорке про солдата и вошь, это нехорошо? Попробую исправить положение дел.
— Могу ли я чем-то быть полезен? Вы видели в дороге, я старался изо всех сил!
Секретарь сморщил длинный нос, став похожим на озадаченную облезлую крысу, и фыркнул:
— И чем конюх может быть тут полезен?
— Посыльным послужить! Или, вот… — взгляд упал на гору писем, — помочь ответить на те, что неважные. У меня почерк хороший!
— Конюх будет писать ответы на письма, адресованные герцогу? А выпороть тебя не пора?
— А вы позвольте попробовать! Если испорчу лист бумаги, так вычтите из жалованья.
Усмешка секретаря стала нехорошей, хищной.
— Ну ладно, нахалёнок, пиши. Если что — заплатишь! — И кинул мне один из конвертов.
— Вы только на словах коротко скажите суть ответа. А дальше я сам.
Письмо было заурядным приглашением на давно уже прошедший званый вечер. Что тут писать-то? Выразить сожаление, что был в отъезде по служебным делам — ага, сирот грабил по приказу родины — и присутствовать никак не мог.
Присела за угол стола, примерилась к перу, попробовав то на уголке конверта, и начала писать, стараясь, чтобы почерк выглядел твёрдым, мужским: «Дорогая леди! Благодарю за приглашение, хотя получил его слишком поздно по причине отъезда по долгу службы». Задумалась: а дальше-то что? Откуда мне известно, в каких отношениях Кабан с этой леди? Может, у той большие связи в столице или она его бывшая пассия. А может, сие просто надоеда вроде меровенской крапчатой жабы.
Додумать не дали — секретарь выдернул лист прямо у меня из-под локтя. Прочёл написанную фразу и прищурился в упор:
— И кто ты такой? Только не говори, что деревенский мальчик с конезавода. Отвечай правду, иначе разговор продолжится в другом месте! Ты — подосланный шпион?
К подобному повороту я была готова, хотя обвинения в шпионаже не ждала. Всё ж это как-то чересчур.
Уставилась прямо в глаза Мерсьена:
— Клянусь памятью мамы с папой, никакой я не шпион! Я ж сам сказал, что грамотный и что пишу хорошо!
— Слишком хорошо! Ни единой ошибки в такой фразе!
— Так меня, пока был жив лорд Эл’Сиран, специально учили! Даже преподаватели приезжали!
Сущая правда, кстати. За небольшим дополнением: и после смерти родителей тётя не дала мне расслабиться — педагогов стало даже больше, а не
