— Эй, стой! — послышался сверху шёпот. — Подожди меня!
Я чуть не подпрыгнула. Ну нельзя же так людей пугать! У меня едва сердце не выскочило!
И сама, то есть сам на привидение в белом саване похож, только что в темноте не светится.
Дождалась, пока фей спустится вниз, и поднесла палец к губам. Тихо! Если нас застукают и донесут Кабану, будет беда. Решит ведь, что леди сердца закрутила роман с подлецом-кучером! И поди докажи обратное! Точнее, доказать-то легко, только свидетельства невиновности окажутся хуже приписываемого преступления!
Я ступала тихо и мягко, шагов фея тоже было не слышно — похоже, вопрос обуви, в отличие от платья, он продумал заранее. Вцепился мне в руку пониже локтя и молча, без единого слова, шёл следом. Когда мне почудилось что-то и я вжалась в коридорную нишу, застыл рядом. В результате до моей двери мы добрались без приключений.
Нырнули в комнату. Я хотела зажечь потайной фонарь и поговорить, прежде чем двинемся дальше.
— Ты тут живёшь? — раздалось тихое, не успела я притворить дверь.
— Вроде того. Главное, без соседей. Меня сначала поселили с парнем, который храпел как медведь-астматик. Пришлось на конюшне ночевать. Не отвлекай! Берём фонарь и идём. Мажордом спит, но я не знаю — надо ещё его поить для верности или лучше просто не трогать?
— Поглядим по обстоятельствам. И, — замялся, — ты скажешь мне, что ищешь в кабинете сам?
Я задумалась:
— Если найдём — покажу. Хорошо?
Розыски ключей вылились в полноценную эпопею. Оказалось, что висят те — причём их целая уйма, самых разных по размеру и форме, — не на одном кольце, прицепленном, скажем, к мажордомову поясу, а на гвоздиках в настенном шкафу, который заперт. Обнаружили мы это после того, как три раза обшарили по периметру всю комнату, толкаясь локтями и переругиваясь из-за тайного фонаря. Фей даже заставил меня под кровать заглянуть. Сам не мог — платье светлое, перемазаться проще простого. Вот спрашивается, а не-светлое надеть не судьба была?
Ключик от шкафа обнаружился в кармане мажордомовой жилетки, но отцепить его от тугого карабина удалось не сразу. Фей даже порывался поднести Филикса с ключом прямо к шкафу — он, мол, подержит, а я дверцу отомкну. Угу, а если источающий перегар бедолага вдруг очнётся и узреет себя в феевых объятьях, ведь придётся же придушить, чтоб не завопил от нежданной радости.
В конце концов ключ отсоединился, шкаф открылся — и мы застыли в ступоре: ну и параноик же наш Кабан! В нормальных домах столько всего не запирается!
— Тьери, ты помнишь, как ключ от кабинета выглядит?
— Жёлтый…
— Это не признак.
— Среднего размера…
— А поконкретнее можно?
— Ну, вот такой примерно.
— Аа-а…
— Кажется…
— Так такой или кажется?
— А я откуда знаю?! Мерить мне Мерзьен не предлагал!
— Тише ты, не ори, а то разбудишь мажордома! Что ещё?
— Бородок было две. Это точно.
— Я бы всё сгрёб, но потом в правильном порядке не развесим!
— Тогда что, смотрим три минуты, запоминаем, что где висело, а потом берём?
— Разве тут упомнишь? Вон их сколько!
— И что будем делать?
Делать пришлось мне. А именно, взяв очередные три подходящие по виду ключа, тихонько трусить к кабинету и проверять — откроется тот или нет? Вышло с юбилейной десятой попытки, когда я была уже уверена, что мы пролетели.
Полюбовавшись на мирно спящего мажордома, тихонько притворили, не запирая, дверь шкафчика с ключами и на цыпочках, озираясь на каждом шагу — попасться сейчас было бы обидно вдвойне, — двинулись на обыск святая святых нашего врага.
Напоследок я оглянулась на вычурные часы с феминой и фавном на каминной полке — угу, полпервого, времени ещё полно!
