– Объясни мне, зачем нам ребенок? Почему мы вдруг бросились на поиски этих мамаш?
– Видишь ли, район Пигаль вовсе не место для прогулок с детьми. Как ты успела заметить, это очень порочный квартал, шумный, совсем не приспособленный для мамочек с их чадами. Тем более удивительно, что они забрели сюда. Это неспроста.
– Говори яснее. Я, в отличие от тебя, не умею читать мысли.
– Хорошо. Попробую объяснить. – Он посмотрел на сумеречное небо и громко вдохнул. – Кто-то очень сильный, светлый… в общем, кто-то с другой стороны баррикад пытается нам помочь. Этот кто-то завел на бульвар Клише этих мамаш с детьми.
– Но зачем? – Я все никак не могла понять, при чем тут дети. И кто этот светлый человек? И человек ли это вообще? Кругом сплошные загадки.
– Неужели тебе не известно, что до семи лет дети безгрешны? Они точно ангелы, только в человеческом обличье. Маленькие дети очень чисты, непорочны, они видят то, что взрослым уже не дано.
Я удивленно нахмурила лоб, запутываясь в его объяснениях еще больше.
– Хорошо, они видят то, что мы не можем. Но нам-то что с того? Неужели ты думаешь, их матери позволят нам, посторонним людям, задавать им странные, на их взгляд, вопросы? Да они нас на расстояние пушечного выстрела к ним не подпустят.
– И не надо, – спокойно парировал Флориан, – я не собираюсь с ними беседовать.
– Тогда я ничего не понимаю.
– Аура, они покажут нам все. Сами.
– Вот еще, размечтался! Скажи еще, что отведут нас в логово сильнейшего парижского демона. Кто здесь, кстати, за главного? На кого мы охотимся?
– Открою тебе секрет. Охотимся не мы.
У меня от удивления отвисла челюсть. Что значит, не мы? А кто же тогда?
– Не надо так бурно поражаться моим словам, – он улыбнулся и ущипнул меня за локоть, – все просто. Охотиться должна Марина. Это ее душу мы спасаем от гибели в аду. Это она должна заслужить прощение и уничтожить одного из самых сильных демонов. Мы же здесь оказались каждый по своей причине. Ты хочешь избавиться от дара и сделать доброе дело, Егор спит и видит, как освободиться от ревнивой демоницы, мешающей ему жить, я же просто коплю добрые дела. Мне не помешает.
– Боже, как все запутано, – промямлила я, продолжая внимательно всматриваться в горизонт в надежде увидеть заветные коляски.
– Насколько мне известно, из воспоминаний, заложенных в моей голове еще при зачатии, в Париже нечистью правит Асмодея. Это женщина-демон, сидевшая на плече Иуды Искариота и шептавшая ему ересь, она же задула свечу в руках святой Женевьевы, покровительницы Парижа, когда та молилась об избавлении города от чумы, она же сеет в городе порок и разврат. И это она приняла облик змея, соблазнившего Адама. Асмодея – наша цель[7].
– Женщина? – Я была шокирована его словами.
– А чему ты удивляешься? Думаешь, все высшие князи тьмы – мужчины? – Он ухмыльнулся. – Мой папаша любит красивых женщин.
– Что такое ты говоришь? Я действительно была уверена, что бесы и демоны – мужского пола.
– Многие могут менять пол при необходимости. Но князья нет. Из женщин есть еще Маммона – ее вотчина Рим.
– У меня мурашки от твоего рассказа. – Я действительно поежилась под курткой, ощущая, как по коже прокатилась неприятная покалывающая волна.
– Марина должна уничтожить ее, чтобы заслужить прощение.
– Да разве она справится с ней? Что она может? Пускать огненные шары и едкий дым. Вот и все ее умения. Та разделается с ней в два счета.
– Поэтому здесь я. И поэтому из небесной канцелярии нам прислали подмогу.
Мы почти дошли до конца улицы. Я немного устала от шпилек, и, заприметив в паре шагов пустынную скамейку, решила немного передохнуть. Я отстранилась от Флориана и поспешила опустить свою пятую точку на лавочку. Пятки горели нестерпимо. К тому же стало холодать. Вновь поднялся ветер, он тревожил шапки деревьев, заставляя их роптать, шептаться в темноте. Несколько первых желтых листьев кружили в воздухе, купаясь в лучах света от фонарей. От земли исходил прохладный влажный пар. Я пожалела, что надела туфли, а не ботильоны.
– Лучше встань, – заботливо проговорил подоспевший Флориан, – холодно, простудишься. Лавка наверняка сырая после дождя.
– Давай немного передохнем. У меня ноги отваливаются. Очень неудобно гулять по брусчатке на шпильках. Каблук постоянно попадет в щели.
– Хорошо. Но недолго. Я не хочу, чтобы ты заболела.
Его голос звучал искренне, даже немного смущенно и непривычно тихо. Он сел рядом, а затем положил свою ладонь мне на колено. Как будто так и нужно, как будто это в порядке вещей. Я вздрогнула, ощутив прикосновение и исходящее от его ладони тепло.
– Я правда очень устала. Дай мне пару минут отдышаться и подумать.
– Если хочешь, дальше я могу понести тебя на руках. – Флориан посмотрел мне в глаза. Я прочла в них такую тоску, что сердце невольно сжалось в комок.
