выпускать некоторое количество не имевших реальной ценности бумажных денег, не расстраивая при этом сколько-нибудь существенно финансы и избегая дефицита в государственном бюджете. Истраченные казной на ведение войн двести миллионов рублей были получены за счет выпуска ста миллионов рублей ассигнациями и дохода в сорок три миллиона от чеканки медной монеты на восемьдесят три миллиона рублей. Именно эмиссия бумажных и медных денег позволяла казне сводить дебет с кредитом в государственном бюджете. Революция цен подарила России свыше двухсот миллионов рублей и тем самым спасла ее от финансового краха, а податное население — от разорения налогами. Тебе, наверное, все это скучно.
— Напротив, — возразила Софья, — это даже занятно наблюдать, насколько подобные нудные материи могут всерьез возбуждать. Явно очень задевает тема.
— Еще бы! В чем в чем, а в произошедшем немалая доля моего участия. Товарно-денежные отношения в стране к началу моего взлета не достигли достаточно высокой степени развития. И, создавая промышленность, я получил нечто неожиданное и полезное. Не будь товаров и готовых за них платить, золото и серебро уходили бы в землю, спрятанные на будущее в виде кладов. Бумажные и медные деньги обесценились бы во много раз, а цены возросли бы только в неполноценной валюте, как это случилось в России во время денежного кризиса 1654–1663 годов.
— Медный бунт?
— Он самый! Доходы за время царствования Анны выросли в шесть с лишним раз, но и государственные долги ушли за сто миллионов рублей. Войны, огромные затраты на освоение новых территорий, а рецепт такой простой — напечатать побольше бумажных фантиков. Самые страшные споры случались не по поводу назначений и снятия с должностей. Хуже всего денежный вопрос. Каждое ведомство тянет бюджет на себя, многочисленные выпуски ассигнаций приводят к обесцениванию бумажных купюр и невольно влекут утечку серебра за границу. При этом золото правительство придерживало для внешнеторговых операций, а медь выбрасывало на внутренний рынок. Постоянно приходилось искать некую середину между срочными нуждами и сдерживанием инфляции с налогами.
Все равно за ассигнацию в один рубль нынче дают не более восьмидесяти пяти копеек. Но это почти хорошо. Я всерьез боялся получить бесконечную раскрутку цен с последующим мятежом, печатая не обеспеченные ничем миллионы. В банке миллион, на руках сотня. Потребуй денежку хотя бы половина вкладчиков, и гореть мне синим пламенем. Пример Джона Лоу состоялся не так давно, чтобы про него успели забыть. Шотландский спекулянт своими действиями и бесконтрольным изготовлением миллионов банкнот разрушил множество состояний во Франции, устроил массу банкротств и помер в нищете. Очень не хотелось повторить судьбу основателя Banque generale, проклинаемого половиной страны.
— В общем, прости старика, но я снова отклонился далеко. Камнем преткновения в переговорах о союзе и с Францией, и с Англией каждый раз становилась Турция. Вторая сторона не желала допустить усиления России, а кроме того, их интересовала Россия как младший союзник против вечного соперника, и не больше. Эту игру не так сложно было раскусить, и мы не шли на соглашения на чужих условиях, регулярно вмешиваясь в происходящее в германских государствах. На определенном этапе возобладала идея позволить Петербургу заниматься своими заботами, перенацелив его устремления на юг. Посланник в Петербурге лорд Каткарт писал: «И в случае успеха России и при неуспехе утратим лишь то, что не могли иметь»…
— То есть это правда, что письма читают, и даже дипломатические послания?
— И даже зашифрованные, — невольно усмехнулся я. Вот так, дай ей палец, руку откусит. — Поэтому не надо о том болтать. По крайней мере не раньше, чем меня зароют в землю.
— А может, и совсем не стоит оповещать людей?
— Кому надо и так в курсе. А во Франции и Англии существуют свои отделы по перлюстрации корреспонденции. Государственные органы охраны порядка у французов появились раньше. Я даже с галльской системы копировал полицию и ее функции. Ну да не важно в данный момент. Главное для нас удачно совпало.
— То есть и те и другие мечтали избавиться от вмешательства России в европейские дела, и даже французы были готовы закрыть глаза на войну с Турцией, вопреки старым связям и торговле?
— Официально поддерживая Стамбул, несмотря на понимание серьезности проблем, вставших в этом случае перед Османской империей, французское правительство стремилось овладеть Египтом, находившимся в вассальной зависимости от Константинополя. Русско-турецкая война как раз и давала возможность захватить Египет мирным путем. Война должна была истощить силы России и Турции. Султан обращается за помощью и в благодарность если не совсем отдает страну фараонов Людовику XV, то, по крайней мере, предоставляет там большие привилегии французскому капиталу.
— Но это… отвратительно!
— Политика — очень грязное дело. Говоришь одно, думаешь другое, делаешь третье. Речь идет вовсе не о том, чтобы быть правым, а о том, чтобы оказаться правым по результату.
Хм. Каламбур, однако, вышел.
— Задним числом, достигнув победы, мы выглядим мудрыми провидцами и опытными интриганами. В жизни частенько приходится принимать важнейшие решения при отсутствии важной информации и нехватке времени. И получается некая история, где потомки ищут таинственный смысл, а это просто удачное совпадение обстоятельств. Потому несмотря на все принятые меры начало войны оказалось для Российской империи несвоевременным: когда осенью 1760 года Турция объявила войну, ни армия, ни флот России еще не успели закончить подготовку к ней.
