Зато когда доберешься до Дона – смотри не зевай. Течение столь стремительно, что летишь как на крыльях. До устья Дона по течению идти – любо- дорого. Но расслабляться не стоит. Чревато.
Берега могучей реки пустынны. Вот уже который день все одно и то же однообразие. Следов человека нет. Андрей стоял в полный рост на носовой палубе ушкуя, шли под парусом, невеликая команда кораблика отдыхала. Пристально всматриваясь в берег, Андрей пытался обнаружить хоть какие-то следы присутствия жизни на столь благодатной земле. Пустое.
– Людей все ищешь? – спросил москвич. – Пустое.
– Не может такого быть, чтобы такие земли и не заселены, – возразил Андрей.
– А кто говорит, что не заселены? – вопросил Вострый кнут, оторвавшись от своего занятия.
Он рыбачил. На пару с Лукой они закинули невод и теперь вытаскивали улов, бросая огромных рыб на расстеленное полотнище. Булат, вооруженный деревянной колотушкой, оглушал громадных рыбин, иначе рыбка имела все шансы выскочить обратно за борт.
Княжеский ушкуй, флагман флотилии, единственный корабль, не имевший товаров на борту. Весь груз ушкуя составляли продовольственные припасы и запасы стрел для луков. Чтобы оградить стрелы от сырости, их упаковали в мешки из холстины и уложили в дубовые бочки. После того как на одной из стоянок часть продуктов была выгружена на берег и прикопана в тайном месте, на кораблике появилось свободное пространство, и часть ближников Андрея перебрались на корабль князя.
– Так который день идем, и хоть бы кто-то появился! – продолжал спорить князь.
– Боятся, – сухо сказал Вострый кнут.
– Чего боятся? – переспросил Андрей. – Торговали бы съестными припасами. – Слова князя были встречены гомерическим хохотом присутствующих. Смеялись все.
– Да ну вас, – обиделся Андрей и отвернулся.
– Торговали… Ух, насмешил, государь, так насмешил, – воевода примирительно положил руку на плечо князя. Мозолистая рука Луки пахла рыбой.
– Что смешного я сказал? – Андрей резко повернулся к воеводе, повышая голос.
– Это он, что ли, платить будет за припас? – Лука махнул рукой в сторону московского гостя. – Он заплатит известно как… железом. Да еще девок уведет в полон и продаст фрягам.
– А чего? – купец улыбнулся. – Кто за них спросит? Казаки…
Андрей молча уставился на сурожанина.
– Там, ниже, пойдут кочевья татарские. Вот там и поменяем хлеб на девок, – сообщил купец.
– Так ты хлеб весь мне продал, – только и мог вымолвить князь.
– Весь – да не весь, – улыбнулся москвич. – Оставил чуток для такого случая.
– И не стыдно тебе людей продавать? – укорил Андрей купца.
– А чаво? – купец нисколько не комплексовал. – Все едино сдохнут. Да и не сородичи они мне, – развел руками москвич.
– Сдохнут? – переспросил Андрей.
– Вестимо, – ответил сурожанин. – Зима ноне лютая была. Да поди падеж продолжился.
– Какой падеж?
– Так в прошлом годе у татар мор случился. А скотина завсегда гибнет, когда мор.
– Какой мор? – внутренне холодея, спросил Андрей.
– Известно какой… черная смерть, – крестясь, сказал купец.
Андрея кинуло в жар, потом в холод. Чума!
Первой реакцией князя было – бежать, бежать, бежать. Вот только куда ты с ушкуя денешься? Срочно разворачиваться! К чертям Крым, к чертям фрягов, к чертям золото, к чертям серебро!
– Ты никак испугался? – сурожанин внимательно следил за меняющимися выражениями на лице князя.
– Да есть немного, – признался Андрей, пытаясь совладать с паническим страхом перед эпидемией.
С другой стороны, а собственно, чего бояться? Чума, насколько помнил Андрей – легочная пневмония. Болезнь протекает скоротечно и без медикаментозного лечения всегда заканчивается летальным исходом.
– Я думал, ты ведал про мор у татар, – продолжил москвич. – Хлеб-то я продал тебе по цене Таны…
– И что? – Андрей уже совладал со своими эмоциями и уже мог вполне здраво мыслить.
– Как что? – удивился москвич.
– При чем тут цена Таны?
– Ну, ты, княже, совсем ничего не понял? – усмехнулся предприимчивый купец, – Я тебе хлеб втридорога отдал!
– Ну, отдал, – безразлично пожал плечами Андрей. – Какая связь между мором и ценой на хлеб и продажей в рабство?
