Доктор тщательно проверяет присоски на моей коже, затем проекцию моего лица, скорей всего меня транслируют по всей комнате. Сама она нервно переводит глаза, и на лбу выступили капельки пота. Скорей всего она раньше никогда не тестировала такого известного врага государства, и уж точно не перед кем-то столь важным, как сам Электор.
Как и ожидалось, доктор Садвани начинает с простых бесполезных вопросов.
— Ваше имя Джун Ипарис?
— Да.
— Когда ваш день рождения?
— Одиннадцатого июля.
— Ваш возраст?
— Пятнадцать лет, пять месяцев, двадцать восемь дней. — Мой голос остается спокойным и безразличным. Каждый раз, когда я отвечаю, я делаю паузу на несколько секунд, ускоряя дыхания, при этом сердце начинает биться быстрее. Если они проверяют мою физическую реакции, пусть увидят колебания на простых вопросах. Так будет гораздо труднее определить, когда я вру.
— Какую начальную школу вы посещали?
— Харион Голд.
— А после этого?
— Будьте конкретнее, — отвечаю я.
Доктор Садвани немного теряется, но быстро берет себя в руки.
— Хорошо, Мисс Ипарис, — говорит она, на этот раз с раздражением в голосе. — А какую среднюю школу вы ходили после Харион Голд?
Я вглядываюсь в моих зрителей за стеклом. Сенаторы избегают моего взгляда, притворяясь, что увлечены происходящим вокруг меня, но Андэн отвечает на мой взгляд без колебаний.
— Харион Хай.
— Как долго?
— Два года.
— А затем…
Я позволяю немного потерять терпение, пусть думают, что я с трудом контролирую свои эмоции (и результаты экзамена).
— А затем я провела три года в Университете Дрэйка, — огрызаюсь я. — Меня приняли туда, когда мне было двенадцать, выпустилась в пятнадцать, потому что я слишком умна. Я ответила на ваш вопрос?
Теперь она меня ненавидит.
— Да, — отвечает она сухо.
— Хорошо. Тогда продолжим.
Проверяющая плотно сжимает губы и опускает взгляд на устройство в своей руке, чтобы не встречаться со мной взглядом.
— Вы когда-нибудь лгали?
Она переходит к более сложным вопросам. Я снова ускоряю дыхание.
— Да.
— Вы когда-нибудь лгали военным или правительственным чиновникам?
— Да.
Сразу после того, как я отвечаю на этот вопрос, краем глаза я замечаю какие-то искры. Я моргаю дважды. Они пропадают, и комната снова сфокусирована. На мгновение я теряю самообладание, доктор Садвани замечает это и нажимает что-то на устройстве, поэтому я быстро беру себя в руки.
— Вы когда-нибудь лгали вашим профессорам в Дрэйке?
— Нет.
— Вы когда-нибудь лгали вашему брату?
Вдруг комната перед глазами исчезает. Вместо этого появляется знакомая обстановка нашей гостиной в мягких послеполуденных тонах, и белый щенок, спящий у моих ног. Высокий темноволосый подросток сидит напротив меня, скрестив перед собой руки. Это Метиас. Он нахмуривает брови и наклоняется вперед, опустив локти на колени.
— Ты когда-нибудь лгала мне, Джун?
Я в шоке смотрю на эту сцену. Это все подделка, говорю я себе. Детектор лжи проецирует картинки, чтобы сломить меня. Я слышала о таких устройствах, использующихся на фронте, где машины могут имитировать ваши воспоминания способны вызывать галлюцинации. Но Метиас выглядит так реально, как будто я могу потянуться рукой и убрать его темные пряди за ухо, или почувствовать своей маленькой рукой его руку. Я почти готова поверить в
