других – воздухолет трещит и стонет. Он пытается взлететь, оторваться от дока, но лишь дрожит всем корпусом. Если канцлер схватит меня теперь, то убьет своими руками. Откуда-то издалека доносится вой сирены – солдаты на верхней палубе наверняка уже знают, что я карабкаюсь к ним, и готовятся к моему появлению.
Частое дыхание с хрипом вырывается из моей груди. «Открой глаза, – приказываю я себе. – Ты должен открыть глаза». Сквозь туман я вижу мелькнувшую передо мной верхнюю палубу и бегущих по ней военных. Их крики разносятся на открытом пространстве. На мгновение я забываю, где я, что делаю, чего добиваюсь. Неизвестность тошнотворной волной поднимается из желудка, и я с трудом сдерживаю рвоту. «Думай, Дэй. Ты и раньше, случалось, нехило встревал». Память снова заволакивает туман. «Так, что я здесь делаю?» Наконец марево рассеивается. Нужно как-то спуститься к основанию корабля. И тут я вспоминаю о тонкой металлической цепочке-ограждении, которая тянется по кромке палубы, и о моем плане. Я нахожу взглядом цепь и с огромным усилием дотягиваюсь до нее. Но не с первой попытки. Заметив меня, несколько солдат бросаются ко мне. Я сжимаю зубы и снова ловлю цепь.
На сей раз я хватаюсь за нее двумя руками и дергаю на себя. Цепь выскальзывает из зажимов, и я бросаюсь вниз вдоль борта корабля. Дай бог, чтобы звенья выдержали мой вес. Я слышу хлопки один за другим – цепь по обе стороны от меня выскакивает из зажимов, и я лечу вниз с головокружительной скоростью. Боль в затылке грозит ослабить пальцы. Я держусь из последних сил. Мои волосы развеваются, – вероятно, я потерял шапку. Я падаю, падаю, падаю – вниз. Мир несется мимо меня со скоростью света. От ветра в мозгу проясняется.
В тот момент, когда я долетаю до днища корабля, цепь вдруг рвется и выскальзывает из рук. Меня уводит в сторону, воздух со свистом вырывается из легких. Мне удается обеими руками ухватиться за конец цепи – крепко сжимаю пальцы, и меня несет вдоль борта воздухолета. Основание пирамиды довольно близко, я мог бы спрыгнуть на него, но скорость полета слишком высока. Меня бросает к самому борту корабля, и я с размаху упираюсь в него ботинками – раздается громкий металлический скрежет. Наконец мне удается замедлить падение вдоль борта, но тут меня начинает вращать. Я пытаюсь остановиться, но цепь обрывается, и я падаю на поверхность пирамиды.
От удара из меня вышибает дух, я несколько секунд скольжу по ровной наклонной стене. Наконец мои ноги находят опору, и я останавливаюсь – побитый и обессиленный, с уверенностью в том, что сейчас солдаты начинят пулями мое беспомощное тело. Паскао и другие уже знают: я свою часть плана выполнил, теперь они приведут в действие взрывные устройства по всей базе ВМФ. Нужно выбираться отсюда, а то зажарюсь до хрустящей корочки. Эта мысль придает мне сил, и я беру себя в руки. Соскальзываю дальше по стене, набирая скорость, а солдаты уже бегут к тому месту, где я должен приземлиться. Нет, все тщетно. Я не успею – они будут у основания раньше. Как бы там ни было, нужно убраться от места взрыва.
Остается несколько десятков ярдов, военные карабкаются вверх, готовясь меня схватить. Я напрягаю мышцы, приседаю и быстро передвигаюсь в сторону по наклонной стене. Нет, все равно не успею.
И в тот момент, когда я понимаю это, под воздухолетом раздаются два последних взрыва.
Оглушительный рев наверху сотрясает землю, и я запрокидываю голову: огромный огненный шар поднимается с того места, где причален воздухолет. Из всех посадочных пирамид базы вырываются такие же красочные шары. Взрывы гремят одновременно. Эффект совершенно ошеломительный. Я быстро кидаю взгляд на своих преследователей – те замерли в потрясении. Нас оглушает еще один пламенеющий взрыв – ударная волна всех сбивает с ног. Я пытаюсь удержаться на наклонной стене. «Шевелись, шевелись, шевелись!» Преодолеваю оставшиеся несколько футов, скатываюсь вниз и падаю на колени. Мир вокруг ходит ходуном. Я слышу только крики солдат и рев огня, освещающего базу ВМФ.
Меня хватают чьи-то руки. Я сопротивляюсь, но сил не остается. Внезапно меня отпускают, и я слышу знакомый голос. Удивленно поворачиваюсь: кто это? Паскао. Его зовут Паскао.
Парень косит на меня ярко-серые глаза, потом хватает за руку и тащит за собой:
– Рад, что ты жив. Так держать!
Джун
Из Бэнк-Тауэр в центре Лос-Анджелеса я вижу гигантские языки пламени, освещающие морскую базу на побережье. Мощнейшие взрывы ослепительным сиянием освещают небо, их грохот разносится по всему городу. Окна дребезжат, персонал госпиталя суетится вокруг меня в неразберихе. Лаборанты готовят к эвакуации Тесс и Идена.
Вызов от Паскао.
– Я нашел Дэя! – кричит он. – Встречай нас у входа!
На меня накатывает непомерное облегчение – даже колени подкашиваются. Он жив. Он сделал то, что должен был сделать. Я заглядываю в палату Тесс – ее усаживают в кресло-каталку – и показываю ей большой палец. Ее лицо светлеет, хотя выглядит она неважно. Я вижу, что тень, накрывавшая здание, сдвигается от нас в сторону сражения. Наши взрывы словно растревожили осиное гнездо – десятки самолетов Колоний взлетают с палубы воздухолета, а также с выведенных из строя кораблей вдали. Поднявшись в воздух, они выстраиваются боевым порядком. Им навстречу летят истребители Республики.
Антарктида, поспеши. Пожалуйста.
Я выбегаю из лабораторного этажа на лестницу, спускаюсь в фойе Бэнк-Тауэр. Повсюду царит хаос. Меня обгоняет строй солдат Республики, часть из
