карандашом дугу от одного прямоугольника к другому. – Знала…
– Ты сможешь провести нас до промзоны и по той тропинке? – спросил я, переглянувшись с Руденко. – За своего друга не беспокойся – его не тронут.
– Попробую, – вновь шмыгнув носом, ответила Валентина. – Ой… А что это так гудит? Слышите?
– Слышим. Успокойся, это наша техника на подходе, – успокоил я девушку. Шум двигателя нашей амфибии мог выдать нас с головой, поэтому предстояло решить, как поступить с «амтрэком». Скорее всего, его придётся оставить в джунглях, вместе с экипажем из двух человек. – Расскажи подробнее о промзоне… Можно ли туда проехать на машине?
Спустя час, подождав, пока свежеиспечённая проводница малость перекусит, мы выдвинулись в сторону полузаброшенной промзоны. По словам Валентины, на построенном в советские времена заводе запросто можно было снимать фильмы про апокалипсис. Приватизация и тотальное разворовывание превратили заводские корпуса и склады в остовы зданий, в которых находили приют местные бомжи и прочие асоциальные элементы. Кое-где на территории промзоны, впрочем, существовала жизнь: работал пункт приёма металлолома, какие-то непонятные бизнесмены окопались в двух-трёх арендованных и отремонтированных помещениях.
На бывшем заводе периодически появлялись представители потенциальных покупателей, присматривались, оценивали, а затем отбывали восвояси. Наведывались в промзону и наши московские и подмосковные коллеги, да не одни, а с отрядами СОБРа, чтобы показать непонятливым и жадным буржуинам их место в иерархии нового российского капитализма. Обычно после подобных визитов оперов и спецназа происходила ротация арендаторов складов, на смену одним бизнесменам приходили другие, а спустя какое-то время спектакль повторялся вновь и вновь.
Впервые на моей памяти, по мере приближения к границе пересечения двух миров, на глаза несколько раз попались признаки наличия поблизости землян. В одном месте валялась парочка пустых картонных коробок без какой-либо маркировки, в другом – пустая консервная банка из-под шпрот, привлекшая своим специфическим ароматом внимание местных ящериц. А круче всего смотрелся дорогущий байк, сверкающий хромом, тщательно запрятанный в густом подлеске. Бензобак «Харлея» зиял сквозными пулевыми отверстиями, ещё несколько пуль угодили в мотор, продырявили заднее колесо, превратив мотоцикл в груду тяжёлого и бесполезного железа. Наверное, будь у нас побольше бойцов и лишнее местечко в «амтрэке», мотоцикл можно было бы захватить с собой.
Наконец, заросли упёрлись в целый вал обломков, и мы позволили девушке идти впереди всей группы. До этого момента Валентина держалась позади меня, не пытаясь проявлять лишнего любопытства, хотя ей явно хотелось засыпать нас кучей вопросов, в общем, вела себя в лесу достаточно грамотно. Видимо, сказывался кое-какой опыт выживания, приобретённый в экстремальной обстановке за последние несколько дней.
Вопреки ожиданиям, наша проводница не стала карабкаться на груду бетонных балок и плит, а, пройдя метров тридцать вдоль вала, нырнула в какую-то почти незаметную щель. Оказалось, что это был вход в самый обыкновенный подвал, полузаваленный ещё до катаклизма и имевший ещё один выход с другой стороны склада. Пробравшись через этот подвал, мы очутились по другую сторону завала, после чего побежали куда-то в сторону, следом за Валентиной. Через пару минут спринтерского бега вдоль стен каких-то складов заскочили в какой-то дверной проём, пересекли по диагонали абсолютно пустой корпус цеха и укрылись в какой-то кладовой, где наконец-то перевели дух.
– К этой стене с другой стороны примыкает бывшая котельная, а за нею недостроенное административное здание, – тяжело дыша, принялась разъяснять девушка. – Его строили из бетонных плит, довели до пятого этажа и бросили… Там есть лестница, по которой можно забраться на самый верх, и там есть, где спрятаться на крыше. Мы часто там зависали…
Отдышавшись, мы пошагали дальше, добрались до указанного объекта и вскоре оказались на его крыше, точнее, на том, что играло роль этой самой крыши. Здесь действительно лежала стопка из нескольких бетонных перекрытий, за которой можно было укрыться трём-четырём бойцам. Рассудив, что нет смысла торчать на крыше всей толпой, мы переформатировали наши группы так, чтобы наверху оказалось два снайпера, пулемётчик, командир отряда и наша проводница.
Остальные – оба наёмника и Руслан с Костей – разошлись парами по округе, с целью обеспечения наших тылов и флангов. Бойду с Гивинсом временно выдали два ТТ с глушителями, чтобы «дикие гуси» имели возможность сработать кого-нибудь без лишнего шума и пыли, если возникнет такая необходимость.
По словам Валентины, даже после оккупации кластера «боко харамами», на территории промзоны продолжали обитать уцелевшие бомжи, которые и не помышляли «делать ноги» из анклава. По какой-то не совсем понятной причине исламисты и их пособники смотрели сквозь пальцы на присутствие у себя под носом кучки бездомных и не предпринимали попыток их выдавить либо уничтожить. Скорее всего, у оккупантов просто не хватало времени и сил на подобную операцию, и они прекрасно осознавали, что для надёжного контроля полузаброшенной территории нужны десятки бойцов. А где их взять, когда «Боко Харам» вовлечены в затяжное противостояние с упрямыми венграми и хорошо вооружённым отрядом «солдат удачи»?
Расположившись на крыше, мы принялись разглядывать окрестности, дополняя самодельную карту кластера всяческими подробностями и деталями. Конечно, обзор с четвёртого этажа, прямо скажем, был весьма ограничен и позволял ознакомиться с местностью в радиусе с километр, не более. С другой стороны, это всё-таки лучше, чем вслепую тащиться по анклаву от одной зелёнки к другой, шарахаясь от любой тени. Впрочем, и с тенями дело обстояло не очень – долгое время мы не могли увидеть вокруг ни одного человека, и лишь однажды на близлежащей дороге промелькнули легковушка и грузовик с
