поинтересовались судьбой прочих моряков с «Аль-Дамана».
– У поляков нет никакой работы для пленных, поэтому капитан ван Клейст приказал начинать демонтаж рельсов и шпал, – произнёс сержант, поднося к глазам бинокль. – Нельзя же кормить арабов задаром… Вау, на том корабле очень-очень много людей!
Пока мы пересекали реку, знакомились и болтали с Мишелем, Руденко пришёл к взаимоприемлемому соглашению с командиром СТК, и все три корабля потянулись к выходу из устья Амазонки. Впереди гордо пыхтел наш «Маджестик», за ним следовало набитое народом судно класса «река-море» и замыкал кильватерную колонну бывший японский траулер, переквалифицированный в сторожевик.
Корабли проходили мимо, примерно в полукилометре от нас, огибая песчаную косу, и мы имели возможность рассмотреть гостей поближе. Заодно оценили грамотный тактический ход бельгийца, по приказу которого на косу примчался Т-55, наглядно демонстрируя, что с хозяином здешнего побережья шутки плохи.
Потратив пару минут на созерцание кораблей, Бертье засыпал нас вопросами… о том, как в российской армии устанавливают блоки динамической защиты на танки и прочую бронетехнику. Сержанта интересовало абсолютно всё: от способов крепления блоков с ДЗ к броне до количества ВВ в одном блоке.
Как оказалось, экипаж Бертье во всём и вся постоянно негласно соревновался со своими коллегами, базирующимися в польском анклаве, и француз надеялся разузнать кое-какие танковые тайны у самих русских, прямо из первых рук, так сказать. Видимо, Мишель искренне полагал, что в России каждый мужик имеет в личном пользовании свой собственный танк, по выходным катается на нём на пикники, а всё свободное время тратит исключительно на тюнинг бронированной машины и улучшение её боевых характеристик.
Наверное, мы упали в глазах сержанта ниже плинтуса, когда, с трудом преодолевая языковой барьер, объяснили, что ни фига не смыслим в танковой тематике. Недоверчивый Бертье, похоже, решил, что русские просто не хотят задаром делиться военными тайнами, и, подмигнув мне, предложил организовать перепихон с дочерьми немецкого фермера.
Обе дочери последнего, как выяснилось, оказались типичными представительницами современного поколения и уже успели поскакать на «волшебной палочке» с каждым солдатом из отряда капитана Ланна. Девиц никто не неволил, не домогался и не принуждал к сексу – молодые дамочки банально ошалели от своего монопольного положения на женское тело и выжимали из ситуации по максимуму.
К счастью, в этот момент на связь вышел командир «диких гусей», и мне удалось отложить в долгий ящик разговор о достоинствах слабых на передок фройлян. Бельгиец сообщил, что нам предстоят сложные переговоры со вновь прибывшими русскими, и он высылает за мной лодку. Следом за Жераром на связь вышел Руслан и предложил план стандартной оперативной комбинации с привлечением наиболее опытного оперативного состава.
Выслушав капитана, я согласился с его доводами и, отозвав Вольфганга с Гельмутом в сторонку, попросил их в моё отсутствие не набить морды союзникам. Отец и сын заверили меня, что физиономии Бертье и прочих наёмников не пострадают, и герр майор может спокойно заниматься своей полицейской работой. Нидеррайтеры пояснили, что они всегда считали уроженок Тюрингии (цензура) и потаскухами, и их не волнуют подробности сексуальных развлечений разнузданных девок.
Спустя двадцать минут «зодиак» доставил меня на борт индийского танкера, где меня встретили Руденко, Мышкин и Сухонин. Пока мы топали по трапам и переходам по направлению к кают-компании, или как, там, на корабле называется помещение для отдыха команды, Руслан успел вкратце обрисовать ситуацию по переговорам с командиром СТК. По словам капитана, сей товарищ обладал въедливым характером, отличался крайней степенью недоверчивости к незнакомцам, и нам предстоял долгий и сложный разговор.
– Майор Иванников, Владимир Иванович, начальник криминальной полиции энского УВД из Санкт-Петербурга, – представился я, протянув руку одному из троих незнакомцев, которые обнаружились в кают-компании. Кроме этой троицы в помещении находились ван Клейст, Бойд, капитан Сингх, один из индийских моряков и двое наёмников, которых я мельком видел в посёлке. – Вижу, вы уже познакомились с Жераром и остальными.
– Познакомились. Стрелков Сергей Николаевич, «царица полей», майор в отставке, – рука командира пришельцев крепко сжала мою ладонь, Стрелков цепко оглядел мою фигуру с головы до ног. – Неплохой прикид, товарищ Иванников. Заранее готовились к «большому песцу», или как?
– Или как. Чисто случайно вышло, что мои люди оказались более подготовленными, чем остальные земляне, – честно признался я, глянув на видавшую виды «камуфляжку» гостя. – За исключением людей господина ван Клейста, конечно, и американских морпехов.
– Горбань, Игорь Степанович, капитан нашего «ковчега», – майор в отставке кивнул в сторону вспотевшего усатого мужика в каком-то околоморском кителе. Я машинально пожал тому руку, повернулся к третьему. – Кадкин, Василий Иванович, наш радист, связист и толмач с четырёх языков потенциального противника.
– Просто Василий, без отчества, – Кадкин стиснул мою ладонь с такой силой, словно хотел её раздавить. – Вообще, я скромный программист и знаю всего три иностранных языка.
– Ну, Владимир Иванович, и как вам тут живётся под пятой господина ван Клейста и пиндосов? – с ехидцей в голосе поинтересовался Стрелков. – Да, вышеозначенный господин, часом, не родственник ли фельдмаршала Эвальда фон Клейста?
– Об этом, Сергей Николаевич, ты можешь узнать у него самолично, – я кивнул в сторону бельгийца, который внимательно слушал почти синхронный перевод в исполнении Марка. – А насчёт термина «под пятой» – это ты спроси у даниловских баб, которые потеряли родных и близких, у венгров
