спастись. Мы голодны и измотаны дорогой. И нас всего двое, пусть мы и д'айдрэ. Поверьте, мы не желаем вам зла. Более того, за постой и скромный ужин щедро заплатим.
– Заплатите, говорите? Д'айдрэ? Только вас недоставало. Вот сейчас впущу, а вы меня того, обчистите да прирежете! За какие грехи такое наказание? Идите прочь!
– С чего бы нам вас грабить? Наоборот, заплатим.
– Ну да, жди! Заплатите! А чем?
– Серебром.
На какое-то время в доме всё стихло. Даже собаки, охрипнув от лая, немного успокоились. Через минуту послышался скрежет железа, и дверь отворилась. На пороге стояли двое мужчин в белых полотняных рубахах и штанах. Один, средних лет, с всклокоченной бородой и густой копной спутавшихся волос, держал в руках факел и копьё с массивным наконечником. Второй, подросток лет пятнадцати, хлопал перепуганными глазёнками и грозил незваным гостям топором. Оглядев путников, пахарь немного успокоился. Поразмыслив, решил, коль и вправду д'айдрэ, то непременно вынесут дверь. Но ежели не лезть на рожон, то, кто знает, может, и выйдет заработать немного серебра. Деньги всегда пригодятся. А коль разбойники, то, как ни крути, неприятностей всё равно не избежать. Непременно ведь ограбят и дом подожгут. Земледелец колебался, да только трезвый расчёт и сребролюбие победили страх.
– А чего, взаправду разбойники напали?
– Было дело.
– Ладно, хорс с вами, – устало выдавил из себя селянин. – Но в дом не пущу! Идите под сень. – Бородач указал копьём куда-то в темноту.
– Давно бы так, – сказала д'айдрэ. – А сынишке своему прикажи накормить лошадей. И напоить как следует.
– Да и поесть не мешало бы, – вставил Алексей.
– Нет у нас ничего, – отрезал мужик и глянул исподлобья, ожидая подвоха. – Ну, разве кувшин молока да кусок хлеба.
– И на том спасибо, любезнейший, – откликнулся Алексей. – Понимаю, вас изрядно напугал ночной визит нежданных гостей. Да ещё и д'айдрэ. Не обессудьте. Вы только не бойтесь. Мы отойдём подальше, чтоб не смущать, а пацанёнок пусть уведёт лошадей. Договорились?
– Лады. – Хозяин сменил гнев на милость. – Эй, Давр! Слыхал, чего светлые господа сказывали?
– Угу, тятя, – кивнул парнишка.
– Токмо погодь, не гони. Пущай и впрямь отойдут. Мало ли чего. А вы, светлые господа, ступайте. Харчи опосля принесу.
Алексей взглянул на Кайдлтхэ. Он мог ошибаться, но ему показалось, что глаза девушки горели красным, выражая явное неудовольствие. Хотя, кто знает, возможно, это всего лишь отблески факела.
Д'айдрэ, не сказав ни слова, развернулась и пошла прочь, а лошадей оставила на попечение крестьян. Следопыт хотел что-то сказать, но промолчал и последовал за спутницей. Конечно, она видела ночью почти как днём. Впрочем, и без ночного зрения и всяких расспросов легко нашла место ночлега, по запаху.
Здешний сеновал выглядел скромно – копна под деревянным навесом. Копарь, едва переставляя ноги, доплёлся до стога и блаженно рухнул на ароматное сено.
– Боже! Какое наслаждение вот так растянуться и ни о чём не думать! Много ли надо человеку для счастья?
– Ты, погляжу, прирождённый дипломат, – с некоторой обидой в голосе сказала Кайдлтхэ, не обращая внимания на излияния великого герцога.
– Не ломись в души людей, как в запертые двери. Уж прости за сравнение. Будь немного добрее, и они ответят тем же.
– Как в «Хромом висельнике»? Или в Кьярге?
– Ах, Кай, оставим философию. Ложись спать. И куда хозяин запропастился?
Вскоре явился и владетель хутора в сопровождении сына-подлетка. Поселяне, как и обещали, принесли кувшин молока и несколько ломтей хлеба.
– Вот, извольте, светлые господа, – пробубнил мужик, всё ещё с опаской поглядывая на необычных постояльцев.
– Вода! Где вода? – оживилась приунывшая Кайдлтхэ. Она вновь захотела почувствовать себя хозяйкой положения.
– Какая вода, на кой вода? – искренне удивился простолюдин.
– Вот невежда! – Д'айдрэ едва сдержалась от грубого слова. – Руки вымыть!
– Не серчайте. Будет вам вода, – успокаивал её земледелец. – Эй, Давр! Сбегай-ка в дом, принеси ведро воды светлым господам.
– Угу, – кивнул малец и убежал.
Через минуту он уже тащил полное деревянное ведро.
– А мыльный корень? – не унималась Кайдлтхэ.
– Не избалованные мы… – извинился сермяжник.
– Вот деревня!
– Не кипятись, сестрица, – включился в разговор Алексей. Чувствовал он, если Кайдлтхэ не успокоится, быть беде. – Я сейчас принесу мыло. Ну-ка, Давр, где ты оставил лошадей?
