— В смысле? — не поняла я, оглядывая свою комнату. Ничего сверхъестественного в ней не было. Даже присутствие мужчины до девяти часов вечера не нарушало правил внутреннего распорядка, что уж говорить об остальном. Матрас обещали доставить завтра утром. Мое присутствие при сей процедуре не требовалось: Порх обещал воспользоваться дубликатом ключа. Смешно, учитывая, что уходя, я должна была сдать свой ключ церберу на вахте.
О поцарапанном шкафе я уже упоминала. Одинокий стул у стола — не в счет. Тем же утром, что и матрас, должны были поставить и второй стул взамен испорченного троллем. Как предназначенная в эту комнату мебель оказалась в коридоре, мастер Порх обещал узнать и принять меры. Чудилось мне, уборщиков общих комнат станет на несколько человек больше. Но это завтра, когда почтенный полугном проверит списки дежурных. А сегодня…
Я с тоской оглядела зеленые стены, которым не судьба была принять меня сегодня. Ночевать я намеревалась дома, там же можно было разжиться последними городскими сплетнями. Ничего лучшего, чтоб влиться в здешний серпентарий, еще не придумали.
— Тари? — позвал меня Маркус. Дергать за рукав или иным плебейским способом привлекать мое внимание он не рискнул. Странно даже, мастер ушел, а парень продолжал держаться отстраненно.
— Да? — откликнулась я. Сложно было фокусировать взгляд на собеседнике, ведь мысленно я уже планировала, где сниму экипаж. А конспекты так и не удалось раздобыть… Придется еще раз наведаться в эти святые стены. И чудо произойдет, если к следующему моему приходу они только пропахнут капустой или иными соленьями.
— А на каких страницах ты читала правила? — задал самый важный вопрос сегодняшнего дня парень.
Я улыбнулась и отчиталась:
— Проверь первые тридцать семь страниц. На одной из них будет нарушение в нумерации. Теоретически — ошибка типографии, практически — так и было задумано. Когда найдешь эту страницу, отсчитывай каждую тридцать седьмую. Уложения, кодексы, правила почти всегда выпускают одним форматом, поэтому гномий ключ работает почти всегда.
— А если формат изменили?
— А кому большинство типографий принадлежит? — напомнила я. — Знаешь, как можно со шрифтом играть? Но если это становится невозможно, смотри триста четырнадцатую страницу. Там будет руководство по пользованию. Только страницу нагреть нужно будет. Помни! Нагреть! Не сжигать!
— Я понял, — протянул парень. В его глазах мне виделась бессонная ночь. — Тебя проводить?
Желанием выходить за пределы общежития и провожать меня до ближайшей остановки частных извозчиков Маркус не горел. Но кто тянул его за язык? Верно! Кивнув, я подала ему руку, позволяя несчастному рыцарю вести меня к месту назначения.
Экипажи, гнездившиеся неподалеку от общежития, вряд ли могли претендовать на гордое звание «кареты». Скорее — телега, которую по стечению обстоятельств признали средством перевозки пассажиров. Впрочем, никто из обитателей студенческих хором не жаловался, когда в один такой экипаж без крыши набивалось до семи человек и все радостно ехали за город или в любую другую точку города за пределами Золотого и Серебряного кварталов.
Поминутно извиняясь, обладатель самой приличной телеги вез меня домой. О рессорах и рычагах он даже не слышал, а потому мне пришлось вцепиться изо всех сил в ручки, прибитые по периметру телеги, и молиться, чтобы колдобин на дороге попадалось поменьше.
Боги услышали мои молитвы. Главный архитектор столицы не был проворовавшимся мерзавцем и работу свою выполнял с требуемым усердием. Едва телега пересекла границу, въезжая в Серебряный сектор, нас перестало мотать из стороны в сторону и больше на мне не появилось ни одного лишнего синяка.
Поблагодарив возницу, я щедро отсыпала ему монет. Нет, о благотворительности речи не шло, скорее о стимуляции рынка. Странно, что никто из богатых студентов не занялся этим до меня. Экипажи у каждой аристократической семьи есть свои, но ведь возникают порой незапланированные дела?! Трястись в телеге не каждый дворянин захочет, а карманные порталы — вещь дорогая и хрупкая. Сядешь случайно — плати магу за новый, приглашай его в дом, корми, пои — одни затраты!
Я тряхнула головой. Перед возвращением домой следовало выбросить из головы все экономические соображения, чтобы случайно не выпасть из реальности за ужином. Вынужденная терпеть подобные уходы из беседы от батюшки, маменька до зубовного скрежета не любила, когда и я покидала ее во время интереснейших бесед о погоде и придворной моде.
Тяжело вздохнув, я выпрямилась, разводя плечи в сторону, гордо вскинула подбородок и, не глядя себе под ноги, отправилась к парадному входу. Признаться, я предпочитала черный, но роскошь пройти через кухню выпадала мне редко. В основном в те благословенные дни, когда матушка задерживалась у модистки. Но, судя по обилию света в доме, родители уже завершили свои дела и ожидали лишь блудную дочь.
Старый дядюшка Джером открыл мне дверь и глазами указал на гостиную. Я с недоумением проследила за его взглядом.
Двери гостиной были плотно закрыты, как будто там велась интересная и познавательная беседа, не предназначенная для посторонних. Я себя посторонней не считала, но подол платья успел испачкаться, и являться в таком виде пред светлые очи родителей значило добровольно согласиться на чтение нотаций.
— Давно? — шепотом спросила я, наклоняясь и стягивая через голову сумку. Ее тут же подхватил слуга. Кажется, брызги от колес попали и на нее. И откуда только грязь взялась? Неужели пока я опись имущества составляла, дождь прошел?
— С четверть часа, госпожа, — учтиво ответил Джером и подмигнул мне. Он своих привычек также менять не собирался. Но если кому из слуг и
