Я слабо улыбнулась и отложила молоток подальше. Эльф напрягся, вспомнив о страшном оружии в моих руках, и облегченно выдохнул, когда оное оказалось в чехле.
— Тари, ну не обижайся! — попросил он, самым безобразным образом вторгаясь в мое личное пространство и обнимая за плечи. Мило, конечно, если забыть, что он весит добрых семьдесят килограмм. — Ну не будь букой! Морщины появятся!
— Морщины — признак опыта! — нравоучительно изрекла я. — И не обижаюсь я на тебя. На эльфов вообще в приличном обществе обижаться не принято. Мстить — да, но не обижаться.
— Буду знать, — расплылся в улыбке Алест. — Я прощен?
— Нет. Как я могу тебя прощать. Если я на тебя не обижалась. Я злилась — и ты целиком и полностью виноват.
— Осознал свою вину и готов исправиться! — отрапортовал Алест. Он даже интонации почтенного мастера Татора скопировал.
— Исправляйся, — благосклонно кивнула я. — Достань помятый лист и перепиши все начисто. Чтобы красиво и без ошибок!
— А ты что будешь делать?
Вопреки своим словам трудовым энтузиазмом Алест не горел. Даже не тлел. Про искры и вовсе лучше было не вспоминать.
— Посмотрю твою домашнюю работу. Или думал, я не вспомню?
— Вспомнишь, — обреченно вздохнул эльф. — Ты всегда о ней помнишь. Иногда я даже думаю, а не познакомить ли тебя с дядей.
— Мы знакомы, — напомнила я, потроша сумку друга. — Или ты забыл, по чьей милости я страдаю с тобой три часа над эльфийским?
Алест не ответил. В мусорку он полез с видом святого страдальца. То есть и подвиг во имя веры совершить хотелось, и руки не испачкать тоже. Вот как с таким работать? Он же посмотрит жалобно, и хочется его подушкой огреть, чтобы времени даром не терял. Но нельзя — во все глупости Алест играл охотно. На все готов, лишь бы делом не заниматься.
Неужели они действительно родственники с гордым и холодным магистром, который пусть и перестал кривить породистую физиономию, сталкиваясь со мной в стенах факультета, но оказанной честью не проникся. Хотя порой мне казалось, что взгляд старшего эльфа на мгновение менялся, становился заинтересованным и даже слегка уважительным. Но стоило мне моргнуть, наваждение сходило, а тройка за контрольную по предмету оставалась. И в тетради, и в ведомости, чтоб его, исполнительного такого, василиски ночью покусали!
Замычал, старательно переписывая строки договора, Алест, и я вспомнила, где нахожусь, который сейчас час и сколько еще минут я могу уделить эльфу до тех пор, пока не войдет матушка и не напомнит, что молодой леди не подобает проводить вечер в компании мужчины. Впрочем — я взглянула на часы — напоминать следовало час назад.
Закончили мы одновременно. Алест отбросил ручку подальше и продемонстрировал мне исписанный лист. Я в ответ протянула ему такой же, где моих зеленых чернил было больше, чем его черных.
— Вернешься домой — обязательно перепиши. Ты опять падежи спутал.
— Перепишу, — тяжко вздохнул эльф и покраснел.
— Ну что такое?
— У меня просьба есть, — смущенно отвел глаза Алест.
— Какая?
— Можешь перевести вот эти статьи? На имперский. На эльфийский — не надо.
— Вам задали перевод, а ты о нем забыл, а сдавать завтра? — предположила я. Обычно, пытаясь спихнуть на меня свою домашнюю работу, Алест не краснел, а сейчас — такой свеколки я давно не видела.
— Почти… это для дяди. Он уже третий день ходит по дому и злится. Его консультант по гномьему языку сказал, что в технике не силен и перевести внятно не сможет. А у дяди проект повис. И это страшно! Он злой, как ужаленный… гоблин. Я боюсь с ним оставаться наедине. Можешь взглянуть?
— Ну давай, — пожала плечами я. — Посмотрим, что такого интересного твой дядя откопал. Может, и мне пригодится.
Все еще смущаясь, Алест полез за сумкой. После моих поисков предметы там расположились в образцовом порядке, поэтому поиски слегка затянулись. Эльф, не привыкший к правильной укладке сумки, недоумевал, куда можно было подевать несколько исписанных листков.
— Карман для бумаги, — подсказала я. — Жесткий, с креплениями в центре.
— А там что-то есть? — удивился Алест. — Я думал, эта перегородка для красоты сделана.
— Для красоты, — подтвердила я, улыбаясь. — И для того, чтобы документы не мялись, если вдруг понадобится куда-то их отнести. Доставай уже, что там у тебя?
— А ты не заглядывала? — удивился Алест, сражаясь с креплениями.
— Нет, я предпочитаю не вмешиваться в чужие дела, если они не касаются лично меня. Любопытство должно быть оправданным и безопасным. В противном случае — оно загонит тебя в могилу раньше, чем это сделают проценты по кредиту.
— У меня нет кредита, — решил прояснить ситуацию эльф. Крепеж наконец поддался, и Алест протянул мне три исписанных гномьей вязью листочка. С печатью.
