новенькое, а от машины пахнет дай боже, псы перевернут в ней все и испоганят. Внутри кузова осталась только емкость с бензином, все остальное лежало в подъезде. Домой, на третий этаж, я поднял только рюкзаки и оружие. Еще на складах, где набрал тушенки, взял упаковку воды, шесть полторашек, как вспомню, каким макаром я все это тащил до того, как появилась машина, аж плохо становится. У дверей своей квартиры остановился в нерешительности. Действительно, выбор-то стоял передо мной небогатый. Если там то же, что я видел в машинах и магазине, то хватит ли духу тупо нажать на курок? Дурь? А нахрена мне жить-то оставаться? Если есть хоть какой-то шанс, я буду идти вперед, а так оставаться единственным человеком на земле? Увольте.
Ключ легко отпер замок, руки дрожали, если честно. Дверь открывал медленно, прекрасно осознавая, что рублю хвост по частям, но ничего не мог с собой поделать. Карабин уже привычно смотрел вперед и чуть вниз, а я толкнул вторую дверь. Тишина и пустота, выдохнул, кажется, не дышал несколько минут вообще. Бегло осмотрел помещения и стал затаскивать вещи. Когда, наконец, все было занесено, а дверь заперта, плюхнулся на стоящую в коридоре банкетку и заплакал. Вот где сорвался. Столько лет прошло, меня потеряли, а я вот он, сука, проснулся, чего вы меня не встречаете. Бля, хотелось просто застрелиться. Заставил себя раздеться, снял обувь и надел тапки, дома все-таки. Зашел в ванную комнату и прямо в самой ванне установил гребаный мангальчик, на котором уже готовил в охотничьем магазине. Кастрюли с кухни не понес, взял только сковородку, ополоснул от пыли и отложил пока. Сварю макароны, затем обжарю тушняк и вскипячу чай. У меня еще правда было немного в термосе, но хочется свежего.
Пока закипала вода, прошел по квартире, ничего, ни на столе в кухне, ни на стене или полке в коридоре, никакой бумажки, которая бы прояснила хоть что-нибудь. Завалил макароны в кипящую воду и положил новую таблетку сухого горючего. Помешал и вновь вышел в комнату. Пыльно, но совсем немного, глаза боялись подниматься к одной из стен, на которой висели фотографии моих девчонок, но все-таки пересилил себя и взглянул. Вот тупица! А где Светланка должна была оставить записку, как не на фотографии дочери? Да я должен был сразу туда посмотреть, но боялся, точно тупица! А через пару секунд я заорал от надежды.
Слезы просто текли рекой, вспомнив, наконец, о долбаных макаронах, сбегал в ванную и слил воду. Поставил сковородку, жарить тушняк. Все это я делал под льющиеся без конца слезы.
– Хорош тут сопли жевать. Батя все сделал. Хрен до них там в такой глухомани кто доберется. А если и доберется, у бати там ствол, там огород и рыба, если не сдохла, конечно, как и птицы.
Деревня, в которую отец увез моих девчонок, находится в двухстах километрах отсюда. Вроде недалеко, до Москвы триста шестьдесят, но там такая тьму-таракань, что хрен на карте отыщешь. Дарвинский заповедник на водохранилище, такой медвежий угол, что там и в лучшие годы даже сотовой связи не было. Точнее, была, но если тебе удавалось позвонить оттуда, это называли удачей. Дорога туда была грунтовой, от ближайшей трассы десять километров по лесам и оврагам, если не знаешь, куда ехать, ни за что не найдешь. Что немаловажно, в их деревне совсем не было собак. Ну, вот как-то не завелись. Кошки вроде были, все же река течет почти по деревне, а в реке рыба. А в километре от деревни водохранилище и заповедник. Если меня в лесу не съели, есть вероятность, что в живых и правда остались одни собаки, тогда точно отобьются. Но если я ошибаюсь, а не схавали меня просто случайно, то тогда будет тяжко. Лоси с кабанами там чуть ли не пешком по деревне гуляли всегда. Мишки есть рядом, были точнее, не знаю, как сейчас. Есть правда еще одна живность, точнее даже две. Волки и лисы, вот те вполне могли выжить, а это жопа. Их там очень много. Но если и там они гуляют, как и собаки, только по ночам, выжить, возможно.
Поел с удовольствием. Настроение пришло в норму, сопли вытер и стал размышлять. Сижу высоко, наблюдаю из окна за улицей. Тихо. Подоконники у нас в доме широкие, сижу с сигаретой и смотрю. С утра в магазин надо, курить-то пока не бросил, вода нужна, да много еще чего. Мыльно-рыльные, кассеты для бритвенного станка. Да еще омоновская база так и манит к себе. Попробую завтра через забор перелезть, вряд ли там кто-то есть живой, чего им там делать-то? Оружейку сторожить? Скорее, ушли давно, если кто и оставался в живых. Вместе с темнотой навалилась сонливость. Снял с дивана покрывало, под ним белье чистое, завалился, как человек, только карабин возле спинки дивана поставил, хотя и незачем. На улице тихо, тут мой район вплотную граничит с промзоной, вон из окна завод разглядываю. Он работал при Союзе, давно уже был развален, площади сдавались в аренду мелким шарагам. Это я к тому, что нечего тут псам делать, жрать-то им тоже что-то нужно, вот они и гуляют по центру, там больше вероятность что-то найти. А все-таки интересно, как они выжили, ведь и правда вместе с человеком пропала и еда? Не заметил, как уснул. Спал как мертвый, проснулся от солнечных лучей, бьющих в окно. Я уже говорил, что напротив моих окон завод, и ничего не мешает солнцу светить мне в окна, они на восток смотрят, как только
