– Так и надо, все, до связи!
Дальше началось интересное. Мы видели, как над нами прошли птички, Андрюха натаскал себе помощника, точнее помощницу, жену свою к себе поближе прибрал, и сейчас они начнут развлекаться на пару. Когда он начал активно тренироваться на ударниках, его жена в меткости обошла на раз. Невдалеке послышались взрывы, а на связь вышел Андрей.
– Сань, мы выкурили их из укрытий, а они четко прятались. Отступают, бегут разрозненно. Мы уничтожили что-то типа машины связи, с антеннами была, пару БТРов. Уходим на перезарядку.
– Давай подвесь НУРСы и обработай там как следует, я не буду ждать коробочки, атакую. Думаешь, связь у них уничтожил?
– Погоди, сначала я закончу, потом подвешу глаза, тогда и пойдешь. Готовьтесь, и не лезь, связи у них больше нет. – О, еще один меня за вояку не воспринимает. Ну ладно, командиры хреновы, посмотрим.
Я приказал выдвинуть вперед БМП, за ними пойдут бэтээры и «Тигры». У нас с собой в кузове бортового КамАЗа два стадвадцатимиллиметровых миномета. Когда Андрюха подвесит глаза, начнем именно с них.
Через час примерно прошли на второй заход птички, и у бандитов начался ад. Зарево было видно даже нам, хоть мы и стояли в паре километров, за леском.
– Сань, ничего крупнее джипа с пулеметом не вижу, но ты погоди еще полчаса. Прибудет птичка на осмотр, там и порезвимся.
Еще через час мы уже начали пристрелку минометами. Самовары в сто двадцать миллиметров, тот еще подарочек. Чпокают так, что КамАЗ качается, но на точность это особо не влияет, мы по площадям бьем.
– Сань, можете выдвигаться, они обосрались. Будут уходить влево от базы, вижу направление. Преследовать будешь?
– Андрюх, добавь им сам птичками. Зайди с северо-востока и жарь на всю железку. А мы тем временем подойдем на прямой выстрел, а то нам лес мешает.
– Давай, жди. Глаза я, кстати, не уберу, он на автомате летает, по заданному радиусу.
Мы только и успели, что пройти лесок и выйти на более или менее открытую местность, когда в километре от нас встали разрывы неуправляемых ракет с беспилотников. БМП и БТРы начали искать цели своими мощными прицелами, а спустя десяток секунд солидно заговорили тридцатимиллиметровки. Столько пушек на какие-то сто метров фронта это даже не взятие Зееловских высот, это что-то неприличное. Через пятнадцать минут боя на поле стали появляться бегущие без оружия бандиты. Андрюха вышел на связь.
– Эй, фельдмаршал! Тебе пленные нужны? – Ну и язва ты, Андрюха. Выговор тебе будет, с занесением в грудную клетку.
– Летунам, может, пригодятся, самолеты мыть и полосу чистить. Сворачивайся, глаза оставь пока, погляди еще повнимательнее.
– Отбой.
Спаслось у бандитов около семидесяти человек бойцов и рядом в деревеньке сидели и ждали своих мужчин-воинов около двух сотен женщин и детей. Техники живой не осталось вообще. Летуны были рады пленным, было кого заставить работать, но вот сразу охренели, когда им доложили о бабах. Еще бы, чего с ними делать, не знал никто, слава богу, все вышло несколько проще. Женщины эти были когда-то жителями многих деревень и поселков. Жить с бандитами их заставила нужда, так как урки вырезали всех мужчин. Женщинам нужна была защита и еда, поэтому они и были покорны. Тут же, когда они осознали, что больше бандитов нет, они сами просили отдать им живых, чтобы рассчитаться. Оставшиеся в живых бандиты натурально причитали, представив, что с ними будет, и умоляли летунов оставить их в живых. Летуны согласились. Когда встретились с полковником, командиром части, тот аж захлебывался от радости, но был очень удивлен, узнав, что я даже и не военный, да еще и главный тут.
– Высоко поднимешься, боец, – пожав мне руку, заключил командир.
– А нам все одно, хоть собой командовать, хоть армией, – вспомнив исторический факт времен Первой мировой, ввернул я.
– Молодцы, отличная работа, – похвалил меня и его зам.
– Стараемся, но как-то не хочется воевать-то уже. Довоевались уже.
– Что есть, то есть, – кивнул полковник.
Женщины рассказали очень неприятные подробности жизни у бандитов, те регулярно менялись партнершами, и женщины часто заражались всякой фигней. Кто-то умирал, кто-то, выклянчив лекарства у бандитов, лечился. Тяжко им было, я решил свезти их всех к полковнику, чего-то не хотелось, если честно, тащить их к себе, да и некуда пока, нам еще строить и строить, а вот Николаевич как раз меня ругал, что к нему мало людей привожу, вот и пусть теперь хлебает.
Новости полковника обрадовали, но лишь до времени, когда я сообщил, что женщины и дети одни, мужиков нет. Тот молчал, наверное, минуту, а после попросил забрать к себе хотя бы половину. Я отказался наотрез, Николаевич стал ругаться, я ответил, что тот сам просил меня об этом. Немного подумав, я решил забрать детей, тех, что росли без родителей, мальчишек и девчонок до пятнадцати лет. Кстати, бандюги, как оказалось, пользовали всех девочек, что старше четырнадцати, странно, что маленьких не трогали. А еще повезло, что мальчишек не портили, бабы рассказали, что на это у них был жесткий запрет. Один урод мальчика снасильничал, так его главный приказал ночью на улицу выгнать, без оружия. С утра только голый череп нашли во дворе. Видимо, старший у них не поощрял педерастию. Как сказали бы в просвещенной Гейропе, не толерантный человек, тьфу ты, опять это мерзкое
