людей, знакомых с кирпичным производством, а производству цемента требовалось обучить всех самому. Пришлось согнать крестьян и прокопать канал, расширив реку Святка и соединив ее с Тосно, через шлюз. Ивановские пороги для парусных и гребных судов довольно серьезное препятствие. Заодно эхолотом промерил пороги и получил их точную карту. У устья Святки и Тосно приказал бить причалы. В общем, «здесь будет город заложен, назло надменному соседу!» Место очень удобное: река имеет большую скорость течения, это – возможность получать большое количество энергии. Рядом большие залежи торфа, а отопление – наше все, в нашем климате, и этот же торф используется для производства цемента и кирпича. Есть возможность вывозить кирпич как вверх, так и вниз по реке. Ну, а количество пароходиков придется увеличивать! А это потащит за собой всю экономическую цепочку. Главное – я эти карьеры хорошо знаю и знаю места, где лежит глина, из которой можно получать основной и кислый жаропрочный кирпич. А это то, что мне нужно для запуска сталелитейного производства.
Чтобы быстрее закончить работы, была изготовлена землечерпалка и грунтоотвозные шаланды. Шаланды делались из дерева, и особого изумления не вызвали, а вот на стальную черпалку специально приезжали посмотреть. Но, видя, как она легко вгрызается во влажную землю, все понимали, без нее выполнить такую работу за одно лето бы не удалось. Все-таки предстояло переместить 60 000 кубов грунта. А это – 7 512 000 лопат, причем полных, а так как местами общая глубина канала до 5 метров, то количество «лопат» круто увеличивается, так как один и тот же кусок грунта пришлось бы кидать много раз. Понижающий редуктор был изготовлен, конечно, не у нас, а в XX веке, и просто валялся на карьере. Цепь и ковши производства Шлиссельбургского завода на Озерной улице. Они давно такие маленькие машины делают. Еще и землесос предложили у них купить. Пока обойдемся! На Леймановском острове, ниже Ореховки, поставили водяную турбину, большую лесопилку и мельницу. Тому самому старосте, который уговаривал нас оставить в покое Орешек, было сказано, что она должна работать постоянно. И его проблемы, где он лес возьмет. Но для села это манна небесная, поэтому в обиде он не был. Он же не знает пока, что это будущий судостроительный завод. Пусть пока лес пилит и муку мелет всей округе. Барин велел!
Людей в Ленинградской области оказалось довольно много! И все крепостные. Дело было в Столбовском договоре! По нему бояре и помещики России должны были в течение двух недель покинуть территорию края со своим имуществом, а крепостным и свободным крестьянам переезд запрещался. Они попадали все в крепь. Перед подписанием договора стапятидесятитысячный Новгород был практически обезлюжен, шведы переселили всех из него на эти земли и взяли в крепь. А Новгород, без людей, вернули Михаилу. Да еще и под беспошлинную торговлю. И это в условиях, когда на Руси никакого производства не существовало, кроме кустарного. Производились только продукты питания и орудия труда для него. Все остальное ввозилось из Швеции, Дании, Англии и тому подобных. Читаешь летописи и диву даешься! «Продано 320 возов мяса и 600 возов рыбы за 368 рублей 20 копеек. Привезли назад 120 мушкетов».
Я собирал людей на площадях и показывал, как сделать домницу, применив «китайский способ» догнать и перегнать Америку. Установил неплохую цену на крицу: сырое железо со шлаками. Главное – везите! Сдавайте ее князю, а я разберусь, что делать. И задымили домницы по всей округе! Те, кто посмекалистей, ставили домницы у воды и поддув устраивали от водяных колес. Нет речки? Гоняли по кругу лошадей, раздувая мехи, а кто и баб на это дело подряжал. Я же собрал группу мужиков и показывал им руды. Первый медеплавильный завод поставили недалеко от будущего Всеволожска. Есть там такое село, Медный Завод называется. Небольшое, но богатое месторождение давало медь два века!
Сварное железо отвозили в Выборг, где уже была механическая кузня, еще до меня. Как только получили кислый и основной кирпич, был заложен первый конвертер и начали укладывать бетон в фундамент небольшого мартена. Черкасовку перегородили плотиной и на месте будущего Выборгского судостроительного начали возводить сталелитейный завод. Еще я озаботился мелочью, расплачиваться с многочисленными поставщиками приходилось за мелкие партии. Серебра не напасешься! Поболтал с нужными людьми на Ленэмальер и Монетном дворе и получил от них отличные чеканы. Гурт защищался сложным текстовым узором, так что подделать ее было бы очень сложно на имеющемся оборудовании в любой стране того мира. Опушка – четкая, выпуклая. На аверс я посадил Выборгский замок, вокруг надпись Водьская пятина. Номинал был от осьмушки копейки до полтинника. Первая пробная партия была изготовлена в Санкт-Петербурге из стали с гальванопокрытием желтого цвета и имела штамп завода, остальные имели штамп Выборгского монетного двора, который я расположил в цитадели крепости. «Задружившись» с художниками и руководством, получил от них чеканы и на остальные номиналы до 100 талеров. Талером назывались только золотые и серебряные монеты. Рубль был «табу» для монетчиков, у них могли быть неприятности, поэтому от названия рубль пришлось отказаться. Хотя я себе не отказал в удовольствии и наделал у них небольшую партию 10-рублевых биметаллических монет по образцу и подобию десяток 1991 года, только вместо Кремля там красовался замок Выборга.
Но, если на «моих» землях было все нормально то не все так гладко было в остальных частях планеты. Мое самоуправство не понравилось премьер- министру Швеции товарищу Акселю Оксеншерне, и от Нарвы подошли два 12-пушечных кораблика уже в начале июня. У острова Вихревого к ним подошел наш патрульный паровой пограничный катер и показал понятный всем морякам знак «лима», состоящий из двух желтых и двух черных квадратов: Требую остановиться! Ниже был вывешен знак «кило», показывающий намерение установить связь. Шведы не отреагировали, так как ладья шла под парусом и довольно медленно, она шла против ветра. Ребята подумали, что им неслыханно повезло, и начали ворочать влево, пытаясь развернуться бортом. На мачту у них взлетел брейд-вымпел, означающий атаку, начали подниматься порты пушек. Наши пограничники срубили кливер, на мачту взлетел бело- голубой «Икс-рей», приказывающий «Выполнить мои требования», и канониры заняли место возле сдвоенного «корда», сдернув с него чехол. Катер быстро сманеврировал и удержал дистанцию, заодно показав противника второй пулеметной установке.
– Тысяча чертей! – прокричал адмирал Парсонен, когда понял, что катер не дает ему возможности сблизиться на дистанцию выстрела. Дал команду
