авиационные пушки, пулемёты Горюнова, танковые пулемёты. На завод я приехал вместе с Сергеем Павловичем Королёвым и одним из его сотрудников Макеевым. Они будут создавать новое СКБ № 385. Здесь, теперь, будут делать ракетные двигатели. Опыт мастеров-металлургов просто незаменим. Сергей Павлович остался на заводе, помогать Макееву обустраиваться, а я поехал дальше, на строительство комбината «Маяк». Там закончено сооружение корпусов и проведён монтаж оборудования. Я – председатель Государственной приёмной комиссии. Генерал Круглов доложил, что первый цех готов дать продукцию. Я присутствовал во время физического пуска первого реактора-накопителя. Страна начала вырабатывать плутоний. В Сухуми закончили монтаж никелевых фильтров ещё в прошлом году и стали получать уран-235, необходимый для запуска реакторов. Разработаны специальные газовые центрифуги, позволяющие значительно ускорить процесс обогащения урана. Но несмотря на все наши усилия, в стране не хватало электроэнергии для запуска обогатительных фабрик в промышленных масштабах. Поэтому следующим городом, который я посещу, будет Иркутск. Мы с Лаврентием Павловичем объехали все стройки и все объекты Минсредмаша. Министр Ванников, Курчатов, Первухин, Харитон, немецкие товарищи делали всё возможное и невозможное, чтобы проект состоялся. У нас уже было около пятисот килограммов обогащённого урана. А сейчас начали нарабатывать плутоний. Требовалось много никеля, меди, молибдена, вольфрама и урана. Министерству геологии мы выделили дополнительные средства.
По возвращении в Москву я вызвал к себе генерала Игнатьева.
– Алексей Алексеевич, здравствуйте!
– Здравствуйте, Андрей Дмитриевич. Чем могу быть полезен? Зачем вам понадобился «книжный червь»?
– Это вы про свою должность? – Игнатьев последнее время работал старшим редактором военно-исторической литературы Военного издательства МО СССР. – Кто-то должен обобщать опыт прошедшей войны.
Игнатьев с чуть заметной усмешкой взглянул на меня.
– Я могу обобщить опыт русско-японской и первой империалистической. В остальных войнах я не участвовал.
– Пришло время поучаствовать, Алексей Алексеевич. Вы знакомы с фельдмаршалом Маннергеймом?
– С Густавом Карловичем? Был знаком. Но он из свиты, а я из Генштаба. Так что дружны мы не были.
– Официально Финляндия не участвовала в вой не против нас. Но участок границы от Ковдора до Рыбачьего, а это почти двести километров, занимали немецкие войска – горные стрелки группы армий «Норд». И войскам Малиновского два месяца пришлось штурмовать долговременную оборону на этом участке. Сейчас президент Финляндии прислал письмо и просит вывести войска с финской территории. У нас есть оригинал тайного соглашения между Финляндией и Германией, подписанный президентом Финляндии Ристо Рюти и Гитлером, по которому финны отвели свои войска с этих рубежей и пропустили туда гитлеровцев. Возвращать эти территории нам невыгодно: через них идёт снабжение нашего флота и войск в Норвегии. Есть ещё несколько причин экономического характера: нас интересует ГЭС на Хеваскосси и никелевый рудник в Петсамо. Никель нужен как воздух. Проще говоря, не отдадим. Рюти – известный англоман, учился в Англии и тому подобное. Может серьёзно испортить нам отношения с англичанами, что нам не выгодно. Маннергейм, конечно, монархист, но более пророссийски настроен. Есть у них и другие деятели, которые пойдут на уступки в этом вопросе. Как вы смотрите на то, чтобы сменить мундир на фрак?
– То есть требуется обосновать отставку Рюти и подготовить кандидатуру на пост нового президента Финляндии из круга лиц, готовых пойти на небольшие территориальные уступки, тем более что эта тундра полита кровью наших солдат. Я вас правильно понял?
– Именно так, товарищ генерал-лейтенант.
– Майор. Я генерал-майор, с 1917 года.
– Ну, неудобно вас в этом чине посылать в Финляндию. Ваша задача – определить, на кого из финских политиков можно делать ставку в этой игре.
– Вас понял, товарищ маршал.
– Выезжайте немедленно. Это очень срочно.
После Игнатьева принимал целую делегацию из Чехословакии. Чехи и словаки решили развестись. Причём уже провели это через парламент. Сказались и старые обиды, и разница в экономическом положении. Все мои попытки хоть как-то примирить стороны были безуспешны. Бенеш и Готвальд были против раздела, но словацкие коммунисты и националисты, давно объединившиеся в Словацкую Народную Раду и представлявшие значительную силу в республике, требовали отделения от Чехии. Бенеш тоже перегибал палку, везде и всюду назначая на руководящие посты чехов. Словаки и словацкая культура значительно ущемлялись. Товарищи Голиан, Виест, Шмидке, Гусак и господин В. Шробар довольно обоснованно говорили о том, что искусственное образование единого государства нежизнеспособно. К нам присоединился Сталин, которому я немедленно сообщил о возникшей проблеме. Он забрал с собой Готвальда, Шмидке и Гусака в свой кабинет, а мы продолжили разбираться в уменьшенном составе. Выяснилось, что несмотря на все запреты, в Словакии продолжает действовать нелегально профашистская Глинкова словацкая народная партия. В итоге мы смогли договориться о том, что Чехословацкая республика будет федеративной республикой, состоящей из двух самостоятельных республик: Чехии и Словакии. Определили законодательную и исполнительную часть самоуправления Словакии: Словацкая Национальная Рада из ста депутатов, избиравшаяся в Словакии на шесть лет, и Коллегия Уполномоченных, назначавшаяся Правительством Республики и ответственная перед ним и Словацкой Национальной Радой. На местах предусматривались Национальные комитеты в качестве носителей и исполнителей государственной власти и защитников прав и свобод народа. Точно такие же органы управления получит и Чешская республика. Президент Бенеш обещал объявить об этом на территории Словакии. Словаки настояли на том,
