Ирма подумала про тревожную кнопку, про незнакомого мужика в квартире.
— В каком смысле — покажи?
— Я не знаю, как выглядят твои деньги, — пояснил эльф. — Покажешь?
— Ты идиот. — Ирма чуть попятилась. — Ну ладно, иди, вот тебе деньги. — И женщина, порывшись в ящике комода, набросала на стеклянный журнальный стол бумажек и мелочь.
Тайтингиль положил животное на его ложе, подошел.
— Без денег — никуда, — ядовито сообщила Ирма. — Каждый должен чем-то зарабатывать. Вот ты чем зарабатываешь? На что живешь? В баре такой прямо был… активный… а?
— Я гость здесь, — тихо сказал Тайтингиль, и его низкий, тяжелый для такого стройного тела голос был мягким, — я должен вести себя так, как принято у вас. Я гость… пришел из другого мира. Но я, воин, никогда не работал за деньги, точно людские ремесленники или бездомные гномы. Воин. Не ведаю иного ремесла.
Он поворошил пальцами бумажки и монеты, кредитные карты. Ирма, у которой за этот день несколько раз настроение взлетало к лирическим высотам и падало в пучину полной безнадеги, потерянно торчала рядом. Она перестала понимать что-либо.
— А золото имеет цену в вашем мире? — Тайтингиль поднял на женщину взгляд. — Я хочу карету, как твоя.
— Имеет, — нервно ответила Ирма. — Но на машину надо много. Черт, курить бросила… а пригодилось бы.
Тайтингиль снял с запястья толстый браслет причудливой работы, порылся на шее и кинул на стеклянный столик на бронзовых лапах пару тяжелых кулонов на шнурках. Один светился приглушенным алым светом — рубин, другой мерцал зеленью и россыпью бриллиантов. Ирма, которая повидала немало драгоценностей, сглотнула.
— Ты кто такой?..
— Витязь рода Золотой Розы. Эльф. Мое имя Тайтингиль.
— Ладно… не знаю, из какой дурки ты сбежал, Тайтингиль… а как по-нормальному?
— Тайтингиль.
— Ты… женщин не любишь, да?
Витязь понял не сразу, что она имела в виду, а когда понял… Светлые изогнутые брови сдвинулись; гнев ударил под ребра.
— Слова твои мерзки.
— Господи… — Ирма, запахивая плотнее халатик, предназначенный для распахивания, потерянно упала на кресло.
— Где ты живешь?
— Я родом из Нолдорина, дивного, сокрытого города моего народа.
Ирма расстроилась. Гость ее точно оказался тронутым. Или упоротым. Какая жалость, ведь красавчик же.
— В нашем мире, — сказала с издевкой. — В нашем мире где живешь?
— Нигде.
— Но уши же тебе где-то подправили… и вполне аккуратно. Ладно. Если ты хочешь наших денег, давай продадим одну из твоих побрякушек. И запомни на будущее: такое лучше на себе не носить и никому не показывать.
— Отчего? — шевельнулась светлая бровь.
— Оттого что ограбят!
— Пусть отважатся, — лениво проговорил витязь, разваливаясь в кресле. Подумал и вытянул ноги в сапогах на тот же столик. Его порядком утомили споры и суета, хотелось отдохнуть.
— Мужлан, — заключила Ирма.
— Невоздержанная в словах и жадная до мужчин дева, — объявил Тайтингиль.
Один — один.
Ирма выдохнула. Вот же сумасшедший…
Но — роскошный.
— У тебя есть документы? Хоть что-то?
— Документы?..
— Я поняла. Значит, так… Браслета хватит, чтобы тебя как-то поселить и легализовать, — задумчиво сказала она, наконец приходя в себя. — Ну, я так думаю, — тяжело вздохнула. — Попробуем выдать тебя за беженца с Украины, их сейчас много.
— Какое унизительное слово, — заметил Тайтингиль. — Я не бежал, я пришел.
— Тебе, мой золотой, выбирать не приходится, — прошипела Ирма. — На один день ты тут, у меня — там, на бельэтаже, есть гостевая спальня. И… если еще раз потянешь руки к Алинке, я тебя… посажу.
