И пистолет с глушителем в руке.
Оля. Алора-лучница.
Асфальт подле ног Котика взорвался мелкими крошками, и орк взвизгнул, подпрыгивая.
Порожденное магией сияние ширилось, увеличивалось, уже готовое поглотить всех.
— Мы уходим! — крикнул Тайтингиль, прерывая благую песнь. — Уходим!
— Да никуда вы не уйдете! А тебя я убью первым, болтливый придурок! Все мне испортил, все! А складывалось: парень был, работа была…
Пистолет кивком указал на поджавшегося Котяру.
— Я, блин, просто хочу проснуться сейчас… — тихонько выговорил тот.
— Заткнись! — взвизгнула Оля и нажала на спуск.
Хлопнула дверь, и худенькая беловолосая девчонка без промедления ринулась на Олю, замахиваясь подхваченной со стола тяжеленной пепельницей. Тайтингиль, отпустив голову Альгваринпаэллира, рванулся к Котику — и не достал, не успел. Но мелькнуло стремительное, алое — Мастер Войны прыгнул, выталкивая орка с линии огня.
И принял пулю в себя. В бесчувственную плоть, рожденную от Черных Линий.
Алора успела выстрелить еще раз, уже не целясь, и упала, пораженная пепельницей в висок. Алина тоже упала, покатилась кубарем — туда, дальше, к мусорным бачкам, в сторону…
Яркое сияние крутилось, ширилось, росло.
Мастер Войны упал на златой и алый бок Альгваринпаэллира, смешивая свою кровь с густой драконьей.
В дверном проеме появилась Ирма.
— Тай! Тай-тин-гиль! Ты…
Неистовая белая круговерть вспыхнула, засверкал серебряный смерч. И пропал, унеся с собой чужаков.
Алина поднялась, потирая содранные коленки. Оля лежала рядом без чувств, раскинув красивые руки.
За спиной растерявшейся, прижавшей руки к лицу Ирмы возник силуэт Вадима.
— Вызовите милицию, — сказала Алинка, поднимаясь. Подшагнула к маме, обняла.
Ирма всхлипнула и уткнулась в грудь дочери лицом.
— Не плачь, мам. Ну, ты же матерь дома, предводительница, мам, ну, не плачь… Они вернутся, мам, вернутся…
— Это так, — выговорил Вадим. — Они вернутся. Иначе просто не может быть.
Эпилог
— Найда! Найдушка, ко мне! Что ты там опять откопала?
Анна Михайловна любила гулять с собакой. Во-первых, свежий воздух; после инфаркта полезно. Во-вторых, прогулки помогали не думать. О том, что за проживание в московской однушке надо отдать половину пенсии. О том, что макароны тоже подорожали и пачку теперь придется делить не на три раза, а на четыре; но это ничего, все равно надо было похудеть. А спред в принципе по вкусу совершенно такой же, как сливочное масло, зато стоит вдвое дешевле…
А вот собака что попало есть не станет.
«Будем жить, — говорила она себе. — Будем жить».
Женщина наклонилась, чтобы убрать за Найдой, встряхнула целлофановый пакет.
И увидела странное — россыпь багряных кристаллов, застывшую, будто брызги крови.
Анна Михайловна наклонилась, доставая из кармана плюсовые очки. Потрогала пальцем. Бусики кто-то разорвал?..
Она аккуратно собрала что увидела — граммов двести.
Пакет не убирала, смотрела внутрь, на сверкающие алые грани некрупных камней.
— Как интересно… — говорила она, будто не веря своим глазам. — Как интересно… это же даже не шурф, они прямо на земле, будто и правда упали откуда-то… нет, стекли. Как капельки. Подумать только, сорок лет в геологии, в НИИ, я видела… но… прекрасная природная структура, прекрасная, не шпинель, нет — рубин! А какая чистота…
Найда бодро тянула поводок.
— Прошу прощения, Анна Михайловна.
