звали маму Андрея Владимировича… Такое чудное имя, странное старинное имя… Эвелина Ферапонтовна, вот она — Орлова Э.Ф.!
— Слушаю, — отозвался в трубке интеллигентный голос.
— Здравствуйте, Эвелина Ферапонтовна. Это Алина, дочь Ирмы… Да, да, одноклассницы. Это очень важно, скажите, как мне найти Андрея Владимировича, это очень срочно, очень!
— Что ты, деточка, Андрюшу сейчас никак не найти. У Андрюши отпуск, ему дали впервые за три года возможность уехать, такой подарок, такой подарок! И он с друзьями уехал рыбачить на озеро Игорь, это в Новгородской области…
Алинка не дослушала. «Извините». Слезы сами собой хлынули из глаз. Нос сразу покраснел, на махровой каемке ресниц растеклась тушь, и Алина размазала ее кулачком.
Мама. Котик. Дядя Тай! Она должна искать решение, она его найдет, но…
Мама!
Ей семнадцать, она взрослая, такая взрослая, и она собирается замуж. Мама Ирма, жесткая, и за отца и за мать сразу, очень строгая. И все же позволяющая ей, Алинке, — быть такой строптивой, вредной, капризной. Настоящие Барби за бешеные деньги, лучшая школа, фигурное катание, золото и самые роскошные шмотки…
Что с мамой? Как помочь, если Андрей Владимирович недосягаем?
Девочка ахнула в ладони, закрывающие лицо, и заскулила.
Ее тряхнуло так, что зубы лязгнули; скулы обожгло.
Мастер Войны взял ее странным манером — ладонями под челюсти, и руки его даже сквозь шелк маминой блузки были горячими, как лава.
Белые глаза с вертикальными зрачками глядели не мигая.
— Что?
Спросил коротко.
Она хотела снова обмякнуть, обвиснуть, зарыдать громче. Алинка, которая всех плачущих подруг обзывала мокрыми курицами. Ку-ри-ца-ми.
Но Мастер не дал. В таком захвате даже голову никак было не опустить, неожиданно безжалостные пальцы давили под челюсть, в мягкое — больно, аж язык немел. Подрагивая всем телом, неловко шмыгая (вытереть текущий нос тоже — никак, инопланетянин вытянул ее всю и держал — по стойке смирно, едва ли не вынудив подняться на цыпочки), протянула телефон.
— Мама в беде.
Мастер Войны стоял перед ней: нос в нос, вровень. Неподвижный; белые глаза словно тянули что-то изнутри. Отпускать не спешил, держал, смотрел. Точки соприкосновения нелюдской горячей плоти с ее телом жарко пульсировали.
Дрожь в ногах унялась на удивление быстро. Алина длинно выдохнула.
— Я… в порядке.
Удостоверился. Отпустил.
И забрал телефон — не коснувшись ее рук.
— Матерь дома твоего, — протянул Мастер Войны, — мудра, сильна, как и должно ей быть.
Заостренный ноготь чиркнул по стеклу, поиграл масштабом.
— Показала тебе, где она, так? На схеме города. Зовет на помощь.
— Она не меня зовет… Она Андрея Владимировича, это одноклассник ее, он фээсбэшник, он ее у бандитов отбивал уже, я маленькая тогда была, а Вася ей офис поджег на Соколе, и бухгалтершу ее, Анастасию Николаевну, пугал, держал в заложницах… — сбивчиво заговорила девочка.
Мастер Войны не слушал. Положил телефон на тумбочку, повел плечом — почти невидимое под шелковыми оборками движение.
— Теперь я отдам все свои долги перед вами, и разговоров об обязательствах не будет более.
Так он сказал в никуда, а потом снова вперил зрачки, как гвозди, в Алинку.
— Есть у тебя транспорт?
— Что? — не поняла.
— Транспорт, — повторил. — На чем… летают? А, у вас не летают. — Ей послышалось разочарование в его голосе.
— Ну, есть. Машина у меня.
— Не знаю, что это. — Бесстрастное лицо слегка покривилось. — Пойдем.
Как-то оказалось, что теперь вел — он. Заложив руки за спину и задрав нос кверху, вышел из дверей и бодро пошуровал вниз по лестнице, хлопая Ирминой царь-юбкой. Алинке ничего не оставалось, кроме как, прихватив ключи от «смарта», побежать за ним к подземной парковке.
Она смотрела, как он слетает по ступенькам невесомым шагом, придерживая длинную полу невидимыми в рукаве пальцами. Мужчина в юбке. Мужчина в юбке, блин! Подруга скидывала Алинке ссылку на бекстейдж, в котором актер популярного кино в серебряной парче грациозно поднимался на высокий трон… и кульком валился, наступив на подол. Этот в юбке был — как рыба в воде. Рыба. Жаба инопланетная! Двадцать второй этаж же! И что ему
