– Ч-ч-ерт! – слово, категорически не рекомендованное в Братстве к употреблению, вырвалось у Алексея само собой.
– Ага! Он самый! Вот в этот раз – ты точно не ошибся. Что, встречаться доводилось?
– Не, картинки батюшки показывали. Черно-белые, правда, но мне хватило, – дурацкий «юмор», как это часто бывает в экстремальных ситуациях, прямо-таки пер наружу.
На бледном от волнения лице Сергея глаза сверкали лихорадочным блеском. Взгляд метался от двора, рядом с которым они были вынуждены нести караул, к соседней улице и обратно. Что делать? Куда бежать?! Сомнения разрешились скрипом по гравию покрышек и визгом тормозов – это прибыла, наконец, подмога в лице братьев Андрея и Семена. Теперь, по крайней мере, развязывались руки, и можно было наконец выяснить, откуда появилось еще одно «действующее лицо» этой безумной ночки. Оставив Семена наблюдать за «нехорошим» подворьем, трое братьев устремились к источнику новых проблем. Ошибиться было сложно – там больше ничего не билось и не рушилось, но крики, преимущественно женские, звучали отчетливо.
Двор, на котором они оказались, войдя через незапертые, несмотря на позднее время, низенькие зеленые ворота, носил сразу бросавшиеся в глаза следы погрома и разрушений. Похоже, что рогач, прежде чем отправиться в турне по крышам, изрядно тут «порезвился», круша и сметая все на своем пути. Чисто выбеленная известкой стена старенького, но ухоженного домика зияла уродливой дырой. Догадка по поводу вываленного окна была верной – с той поправкой, что рвавшаяся наружу тварь «вынесла» еще и изрядные куски стены с обеих сторон от этого самого окна, сейчас валявшегося на земле грудой битого стекла и искореженных планок. Дверь в дом стояла распахнутой настежь…
Прямо около нее, сидя на голой земле, обнаружилась первая живая душа в этом разгроме. Молодая, похоже, очень молодая девушка уже даже не кричала, а лишь тихонько подвывала, раскачиваясь из стороны в сторону и обняв себя руками. Короткий кивок Сергея, и Андрей, поняв все правильно, присел перед ней на колено и осторожно, словно стеклянную, обнял за плечи, шепча что-то ласковое и успокаивающее. Девушка, даже не глядя, кто перед ней, немедленно вцепилась в мужчину, словно утопающий в последнее средство к спасению – и разразилась громкими рыданиями.
– Подожди чуток, а потом отнеси к колодцу, умой, молитвы прочти. Какие – знаешь… – Сергей вполголоса наставлял брата, который был вынужден взять девушку на руки и качать, как ребенка, гладя по голове.
– Знаю, конечно. Сейчас, пусть успокоится чуток. Ей бы куртку какую или что – в одной «ночнушке», дрожит вся.
– Она, положим, не от холода дрожит, но ладно, найдем что подходящее – вынесем. Мы – внутрь.
Изготовив на всякий случай клинки, братья ступили в дом. Темень там царила абсолютная. А из то ли прихожей, то ли комнаты, в которой они, зайдя, оказались, раздавались более чем странные звуки… Идти дальше впотьмах, оставляя их источник за спиной, было бы совершенно неправильно. И Сергей, и Алексей практически синхронно достали имевшиеся у каждого в экипировке тактические фонарики и зашарили лучами вокруг.
По правде говоря, именно этой ночью до Алексея окончательно дошло – почему огнестрельное оружие в их арсенале было скорее исключением, чем правилом. Ей-богу, после всего пережитого за последние несколько часов нервы могли бы и не выдержать. Увиденное в скрестившихся лучах создание он сперва определил для себя как «существо». Ну, сами посудите – бледное пятно ночной рубашки, а над ним копна спутанных лохм, из которых сверкают совершенно, абсолютно безумные глаза. И – скулящие звуки, подобные которым человек не должен издавать в принципе. То ли привидение, то ли еще что, явно не к нашему миру относящееся. Вот был бы в руках «ствол» – чего доброго шмальнул бы, не разобравшись. И – быть беде. Поскольку перед братьями оказалась забившаяся в угол, полностью невменяемая, но при этом все-таки живая, из плоти и крови, девчонка. При попытке сделать к ней хотя бы шаг, она тут же забилась в конвульсиях, отмахиваясь руками со скрюченными пальцами от чего-то перед собой. Н-да… здесь попытка успокоить могла закончиться совсем плачевно – для попытавшегося. Алексею, во всяком случае, его глаза были дороги, а таким макаром выцарапать их могли на раз.
Ну, и что тут будешь делать? Ладно – жива, явных следов телесных повреждений не имеет, и то хорошо. В чувство пытаться приводить будем позже. Пока надо попытаться понять – что же тут все-таки стряслось? Кивнув идущему следом Алексею, «старшой» двинулся дальше. Промахнуться мимо следующей комнаты было бы сложно. Дверь в нее была снесена с петель и валялась под ногами. Хорошо, что фонари уже были включены, не то могли бы и ноги переломать, наткнувшись. Зайдя в комнату, братья застыли на месте. Вот тут дела уже обстояли совсем плохо. Лежащее перед ними девичье тело живому принадлежать не могло никак. Одного взгляда на то, под каким неестественным углом была вывернута голова с пышными русыми кудрями, было для такого вывода достаточно. Алексей, которому проводить подобный осмотр было далеко не впервой, автоматически присел на корточки, чтобы рассмотреть важные подробности. Под отброшенными им с шеи прядями обнаружились намертво впечатавшиеся в нежную кожу следы пальцев. Явно, судя хотя бы по их длине, нечеловеческих…
– Да что ж у них тут за тьма египетская! – судя по звуку, Сергей в очередной раз споткнулся обо что-то массивное, да так, что аж зашипел от боли. Луч фонарика заплясал по стене, Сергей щелкнул обнаруженным таким образом выключателем, и – о чудо! – в комнате вспыхнул нормальный свет. Открыв, как того и следовало ожидать, картину полнейшего разгрома.
Перевернутая мебель, битая посуда, какие-то изодранные в клочья тряпки… на всем этом фоне довольно странно выглядел возвышавшийся как ни в чем не бывало посреди комнаты стол. На нем стояло зеркало, явно старинное, в массивной вычурной оправе. Вот только вряд ли кто-то теперь перед этим зеркалом сможет красоту наводить – в раме было пусто, потому что стекло не только разбрызгалось мелкими осколками по всему столу, но еще и, насколько смог разглядеть Алексей, почернело, словно его коптили над огнем. Вокруг непонятно как уцелевшей при этом оправы были расставлены несколько свечей в самодельных подставках. Под столом почему-то валялся скомканный платок, даже, скорее, шаль.
