кратковременный, в виде максимум получасовых «провалов» не в сон, а в дурное забытье, наполненное ужасающими кошмарами. После того как оперу дважды подряд за одну ночь приснились собственные давно покойные родители, которые сперва звали его, а затем, приблизившись, превращались в неописуемых монстров, пилюли для сна были спущены в унитаз.
Давление скакало от сверхнизкого до сверхвысокого – и так по десять раз на дню. Сердце то начинало трепыхаться перепуганным зайцем, то практически останавливалось. Начались постоянные носовые кровотечения, упало зрение, волосы лезли, как после облучения. Притащившись дряхлой развалиной в ведомственную поликлинику, опер за полчаса собрал вокруг себя консилиум из чуть ли не всех поголовно врачей. Каждому из специалистов было, что ему сказать, вот только никто не мог сказать ничего обнадеживающего. Сдав в тот день анализы, он начал пересдавать их чуть ли не каждый день. Врачи, вертя целые «простыни» с их результатами в руках, закатывали глаза под лоб и говорили: «Так не бывает!» А потом то ли цитировали на латыни медицинские справочники, то ли, скорее, просто матерились на том же древнем языке. Сегодня результаты были одни, завтра совершенно другие. Но хорошие – никогда. Правды ему, похоже, не говорил никто, но опер не был бы опером, если бы не умел «читать» собеседника по мимике, интонациям, движениям рук, отводимым в сторону глазам. Все, что он уяснил из скупых оговорок докторов, так это то, что осталось ему недолго и конец может наступить в любой момент. Хотя, по правде говоря, в глубине души он и сам уже хотел, чтобы все закончилось. Жить, превратившись в одночасье из крепкого мужика в полнейшего калеку, было невыносимо. Невыносимо было видеть слезы жены, участливые лица сослуживцев и друзей, наперебой предлагавших любую помощь. А еще невыносимее – видеть злорадную улыбку на роже Аллы, которую он, несмотря ни на что, продолжал допрашивать.
В один из вечеров, когда он, сидя на рабочем месте, приводил в порядок свои служебные бумаги, чтоб не доставлять потом лишних хлопот тем из коллег, кому они достанутся «в наследство», «накатило» совсем уж сильно. В глазах потемнело, в ушах раздался сперва оглушительный звон, а потом какие-то жуткие потусторонние завывания, сердце снова сорвалось в сумасшедший галоп. Схватившись чисто инстинктивно рукой за грудь, он вдруг вцепился в выбившийся из-под расстегнутой рубашки нательный крестик и сжал его с такой силой, что, как потом оказалось, на ладони выступила кровь. И – тут же отпустило! Нет, слабость и дурнота окончательно не прошли, но черная пелена перед глазами рассеялась, вой в ушах стих, и он снова смог дышать. Перехватив крестик левой рукой, правой он принялся искать номер в памяти мобильного телефона. Он должен успеть! Что бы ни случилось с ним, безнаказанной эта гадина не останется!
Звонил опер своему старому другу – судьба свела их еще в милицейской академии, протащила по множеству ухабов и колдобин, но от любых испытаний дружба становилась только крепче. Карьера друга пошла в гору круче, и сейчас он служил на немаленькой должности в столице, все в той же, экономической службе. Вот ему-то опер и рассказал обо всем. Выслушав молча, лишь пару раз перебив говорившего наводящими вопросами, друг сказал: «Угу. Понял. Буду». И повесил трубку. На следующее утро он стоял на пороге квартиры опера с цветами для его жены, огромным пакетом каких-то жутко редких и дорогих лекарств и направлением в немецкую клинику, где «лечат от всего». Ни в какую клинику опер, конечно, не поехал, а затащил вместо этого друга к себе в кабинет. Там они долго перебирали материалы того самого дела, которое, кажется, могло стоить оперу жизни. Среди фотографий, отснятых службой наружного наблюдения, в глаза приехавшему бросился снимок, на котором фигурантка была запечатлена с особой, к которой так и напрашивалось определение «холеная стерва». На заднем плане, вполне, впрочем, четко, просматривалась молоденькая девчушка, пожиравшая стерву прямо-таки восторженным взглядом. На то, чтобы вспомнить, где он видел эту девушку, другу опера потребовалось меньше минуты – феноменальная память была у него всегда. А звали друга Егор Павлович…
Так получилось, что отнесшийся более чем серьезно к Лешиной просьбе Женя начал обходить буквально всех, кто мог помочь. Естественно, в первую очередь – отдел по розыску без вести пропавших граждан. Служба по борьбе с торговлей людьми – вдруг все-таки втянули в проституцию? Ребята, блюдущие порядок на транспортных магистралях – а ну, как «засветится» пропажа при покупке авиабилетов или где-нибудь на вокзале? Среди вороха прочей информации и сведений, абсолютно, на взгляд Жени, бесполезных, с раскуроченного «системника» удалось выудить данные по банковской платежной карточке Маши. Непонятно, кстати, откуда бы это вдруг у нее, вчерашней школьницы, взялась «кредитка» такого класса, но это уже было дело третье. Главное – появилась еще одна ниточка. Кредитками и прочими электронными платежами у нас занимается кто? Правильно, служба по борьбе с экономической преступностью. Вот Женя и отправился к своему знакомому, классному дядьке, которому меньше года назад помогал «разрулить» проблемы его дальних родственников, которых попытались тупо «кинуть» при продаже машины. Причем помогал совершенно бескорыстно – попинать зарвавшихся жуликов Жеке всегда было за счастье, а пара бутылок хорошего вискаря – это ж даже не благодарность, а так… Вроде молочка за вредность.
К Егору Павловичу он пришел, как каждый уважающий себя мент, вооружившись солидной папкой, где были собраны все «материалы дела». Имелась среди них и фотография девушки. Палыч, будучи мужиком нормальным, не обратить на нее внимания просто не мог. Кстати, о Леше и его истории он был наслышан, как и все сотрудники главка. А потому, узнав, от кого именно исходит просьба о помощи изначально, принялся задавать вопросы о бывшем коллеге: как он, где он да что поделывает. Понятное дело, что процентов на пятьдесят интерес этот был вызван искренним участием, а еще наполовину – извечным милицейским страхом вляпаться в криминал, делая вроде бы доброе дело или просто оказывая кому-то услугу. Мало ли на кого сейчас этот ненормальный опер-стрелок работает? Мало ли зачем девочку ищут? Может, с целью выбить из ее родни долги путем шантажа… Именно поэтому Жене пришлось довольно подробно рассказать о последней встрече с Алексеем, а уж то, что при этом он снабдил то невеликое количество информации о друге,
