разрушать такой сильный и необычный союз из-за собственнических инстинктов. Анаишшш – не угроза. Более того – это дополнительная безопасность для его цветка и наследников. Особенно для Аналлин. Единственной самочки их расы. Его мальчику повезло…
Мужчина лег на бок и прижал к себе спящее маленькое тело, обняв его со спины. Уткнувшись носом в макушку, положил свою огромную ладонь на теплый мягкий женский живот. Прислушался. Ее нутро пылало, готовое к зачатию. И было даже горячее, чем несколько часов назад. Странно…
Инстинкты словно взбесились, крича: «Вот оно! Рядом! Возьми!»
С шумом выдохнув и борясь с искушением, нааганит убрал руку. Правящий лорд еще не принял окончательного решения.
А если Грран ошибается? Тогда, использовав «право ньера», он, Шэйтассс, необоснованно причинит своему нежному цветку боль. Единственной, кому не хочется.
После этого Лена пять дней практически ходить не сможет. А у нее эны. Как потом она будет на него смотреть? Как Анаин? С ненавистью и проклятием? Или простит? Вряд ли…
Вздох раздумья.
Может, дать все-таки несколько месяцев на отдых? Но железа «дара жизни» удалена и скоро «право ньера» тоже перестанет действовать. Останется только то, что сохранено. А без «права» зачатие невозможно. Искусственно? Будет сложно получить разрешение от арри. И придется объяснять свое предательство и что он сокрыл. Совету. Дэйрашшшу. Ей… В чьих глазах он только начал видеть свое отражение…
До рассвета оставалось несколько часов. Несколько часов для решения…
Эти несколько часов и стали переломным моментом в жизни целой империи. Империи нааганитов.
Пока черноволосый ниид, борясь со своими инстинктами к спариванию и привязанностью к маленькой, доверчиво к нему прижимающейся самочке, решал: использовать к ней свое «право ньера» или нет, природа – впервые за миллиарды лет – ему этого выбора просто не оставила…
Проснулась я от того, что замерзла, и от тихих мужских голосов, спорящих прямо над моей головой. А еще от ощущения осторожной, но неприятной в своей чуждости руки на моем животе, которая зачем-то ощупывала его и мяла. Так бездушно, по-деловому. Как на приеме у врача. Как…
Открыв глаза и увидев над собой красноволосый кошмар с цветущей, сверхдовольной ухмылочкой, которая меня всегда напрягала, а сегодня, так и вообще – «маньяк отдыхает», и осознав, чьи это пальцы с таким профессионализмом шарят по моему обнаженному, едва прикрытому телу, поняла, что случилось то, чего я так опасалась: Шэйтассс все-таки позволил этому фанатику взять у меня материал для экспериментов, пока я находилась под воздействием аорри!!!
А ведь я думала… Верила… А он… Он… Зачем?! Хотя… Не проснись я так не вовремя, даже и не узнала бы… Дура наивная! И ведь все по закону. Он теперь в праве ньера. А Дэй?! Дэй знает?! Или они вдвоем все продумали, опоив свою глупую со-рин наркотиком, заботясь о ее «нежной» психике и «хрупком» теле. А может, все же не знает? Зачем тогда брата послал за ши-аром присмотреть? Надеюсь…
– Не трогайте меня, Грран! Я на вас третьему лорду пожалуюсь! Вы… Вы… – чувствуя горечь предательства и ноющую боль в области сердца, зная, что все равно не убегу, но желая выиграть время для того, кому все еще верила, оттолкнула от себя верра и, не обращая внимания на свою наготу (чего он там не видел?), попыталась соскочить с кровати. Не смогла. Цепкие объятья, и мой нос уткнулся в здоровенную мужскую грудную клетку. Причем одетую в знакомый мне черный халат. Ниид.
– Шэйтассс!!! Пожалуйста, не надо! Ты же обещал! Отпусти!!! – и не подумали. – Нуар, экстренный вызов. Код: ноль-один. Дэй… м-м-м-м… – не успела: мой рот заткнули поцелуем, мягко вернув в кровать. Вырываться было бесполезно, хоть и пыталась. Как со скалой боролась. Причем с непробиваемой.
Из глаз потекли слезы бессилия и разочарования. Особенно разочарования.
– Ус-с-спокойся, моя альффин, тише, цветочек, ты все неправильно поняла. Грран здесь не для этого… – нависающий надо мной нааганит с черными змеиными глазами прервал свой насильственный поцелуй и слегка отстранился. Погладил меня по щеке, пожирая непонятным, пробирающим до дрожи, странным взглядом. Как на чудо смотрел. Причем до конца не понимая: верить в него или нет.
– Тогда зачем он здесь? Мне его услуги не нужны! Со мной все в порядке! Или… – замерев и чувствуя, как начинает пылать мое лицо от второй версии, для чего могли пригласить в нашу спальню специалиста по женскому организму, прислушалась к себе. Нет, ничего не болело. Ну, почти. Тянущий низ живота с легким напряжением не считается. После такой-то ночи. Вот, черт! Так вот, чего эта янтароглазая рептилия так довольно скалится! Пригласили проверить на предмет повреждений для со-рин дома черных ниидов, а я, как всегда, ему бесплатное представление устроила. Как говорится, «давно не виделись». Ой, как стыдно…
– Лена, ты только не волнуйс-с-ся, но… – осторожно и даже с опаской от правящего лорда империи Амморан, нервно пропускающего сквозь клыки алую ленту языка, да еще напряженным хриплым голосом, обращенным ко мне. Как с ребенком разговаривал. И после этого оставаться спокойной?! Не захочешь, занервничаешь. – С твоим телом проис-с-сходит что-то с-с-странное, цветочек. Я чувс-с-ствую то, что невозможно. Вот и вызвал Гррана, чтобы он тебя осмотрел. Пока еще рано что-то утверждать. С-с-слишком мало времени прошло. И потоки странные. Но… – пауза, – я чувствую в тебе биение жизни, Лена. И, кажется, не только своей…
И вот как бы вы восприняли такую новость? Правильно – впали бы в ступор.
