Со вздохом я принялась вытаскивать… пирсинг. Давно собиралась снять. Подростковый бунт для кого-то оборачивается алкоголизмом, для кого-то беременностью, а для меня он обернулся проколом соска. Кхм… да, пожалуй, эту часть своей жизни я закопаю где-нибудь далеко-далеко, сделав ее никому не известной и темной.
Хватит краснеть, Джен!
Почему-то тот факт, что за ширмой стоит Брэндон Эко, меня изрядно нервировал. Я с облегчением выдохнула, когда одернула накидку и вышла. Протянула мужчине сережку, сохраняя внешнюю невозмутимость. К счастью, он не стал ничего спрашивать, просто открыл крышку этого… агрегата и кивнул: мол, залезай.
Что я и сделала, весьма неуклюже, ибо пыталась придержать накидку и улечься в приличном виде.
Изнутри камера была ничем не примечательна. Разве что стекло, через которое снаружи меня было видно, изнутри оказалось затемненным. Я нахмурилась, но спрашивать не стала. В остальном же стенки камеры были абсолютно гладкими. Ни проводов, ни панелей.
Брэнд что-то переключал на панели.
— Будет покалывать, — сообщил он, опуская крышку.
Свет в камере погас. Раздалось легкое жужжание, кушетка подо мной чуть завибрировала. В полнейшей тишине я слышала удары собственного сердца, которое почему-то билось очень сильно. Но внешне старалась сохранять спокойствие, потому что знала — Брэнд смотрит снаружи. Ох, лучше бы это все проводил Артен.
Я согласна с тем, что нельзя пускать человека прямо с улицы к умирающей девочке, но можно же было хотя бы немного рассказать о принципе действия этой штуки?
Жужжание сменилось шипением, и я уловила какой-то новый сладковатый запах. Потом почувствовала, как тело постепенно расслабляется и немеет. Мне не понравилось это ощущение: я могла шевелить пальцами или головой, но поднять ногу или руку оказалось непосильной задачей. Газ продолжал поступать, и вскоре я поняла, что не могу двигаться.
Спокойно, Джен, наверняка так и нужно. Чтобы пациент не дергался, например. Сколько травм было получено в результате того, что пациент неловко дернулся. Я закрыла глаза, впервые в жизни радуясь, что не могу поддаваться панике. Страх, конечно, был. Но до истерики мне далеко, а расклеиться перед этой скотиной не хотелось.
Свет, насколько я могла судить, снова загорелся. Подача газа прекратилась. Все? Процедура окончена?
А потом каждую клеточку тела охватила такая боль, что, несмотря на онемение, я выгнулась и заорала.
Крышка камеры медленно закрылась, и Брэнд нажал кнопку. Через стекло было видно, как Джен осматривается. И любой дурак мог понять, что она нервничает. Брэнд даже потянулся рукой к кнопке выключения, чтобы не делать этого сейчас и таким образом, но остановился. Рано или поздно ей все равно придется пройти эту процедуру, почему не сейчас?
Зажегся свет, экран показал прекращение подачи газа и начало первого цикла.
Девчонка выгнулась и заорала. Брэнд даже дернулся, хоть излишней нервозностью и не отличался. Пожалуй, стоило ее предупредить… но что она сделала бы? Подготовилась? Как? Могла только устроить скандал и отказаться, а это в его планы совсем не входило.
Он задумчиво вертел в руках сережку. Уши у нее не были проколоты, это он заметил. Проколотый пупок… как банально и пошло. Хотя иного он и не ожидал. Мужчина вновь посмотрел в камеру. Джен не кричала, но кусала губы и по-прежнему выгибалась, а таймер отсчитывал время. Пятнадцать минут… да, все-таки даже для него это слишком жестоко.
— Отец?
Артен стремительно ворвался в помещение.
— Что тут происходит? Я должен был привести Джен сюда!
— Ты отдыхал после возвращения, я не стал тебя будить. Все равно я несу за нее ответственность.
Артен перевел взгляд на девушку и даже немного побледнел.
— Бедняга. Нормально все прошло? Ты ее не напугал?
Брэнд пожал плечами. Напугал, не напугал, какая разница? Конечно, интересно, что она ему скажет, когда они ее вытащат из этой камеры… учитывая обозначенное ранее направление, ничего хорошего.
— Мне кажется, — медленно начал Артен, — что тебе не стоит с ней контактировать. Давай я буду заниматься Джен? Она мне доверяет, мы друг другу нравимся…
— Готовься к поступлению, — отрезал Брэндон. — Леди Ламбэр — моя забота.
— Отец, я просто хочу помочь. Ты ее пугаешь, она тебе неприятна. Дай мне возможность…
