оставшихся будет сформирована стрелковая рота, она же людской резерв на случай потерь в других подразделениях.
— Хорошее решение. Честно скажу, командовать ими было тяжело, они своих временно назначенных командиров даже в лицо не знают.
— Вот именно, тут не один день нужно, чтобы они притёрлись друг к другу. Ротой будет командовать Смелов, другого выхода нет, всё равно у нас командиров больше нет.
— Он потянет?
— Командовать ею он будет только в бою. В обычное время эта обязанность будет на ротном старшине. Командиром третьего взвода пришлось поставить младшего сержанта Иванихина. Мало у нас командиров, очень мало.
— Да… Кстати, что там с засадой? Что?то я звуков боя не расслышал.
— А не было никого, два часа немцев прождали, и ничего, – криво усмехнувшись, ответил я, после чего кратко рассказал о том, как происходила засада.
— Может, полицаи помедлили сообщать об уничтоженном лагере? – предположил капитан.
В это время в штаб вошёл Смелов и, положив автомат на стол, при тусклом свете ночника – недалеко тарахтел генератор, – так же жадно приложился к котелку с чаем, добив его.
— Одна из версий, – кивнул я, после чего сделал шаг в сторону, пропуская двух связистов и писаря, что начали готовить штаб к эвакуации. – Такое тоже может быть. Но понимаешь, свои дальнейшие планы я формировал, отталкиваясь от боя и уничтожения подразделения из Красятичей, освободив нам этим дорогу и дав возможность несколько дней безнаказанно резвиться в этой области, но они не явились.
— Утром будут, – уверенно сказал Смелов.
— Это понятно, что будут, но в каком составе? Уверен, что полицаи рассказали всё в красках и будет их гораздо больше, чем я ожидал, но только вот мы не готовы к этой встрече. Даже при одном орудии. И уходить нам нельзя, прихватят на марше с голыми задницами. У нас полностью вооружено всего шесть взводов, остальные по остаточному принципу. Вот танкисты бронероты кроме двух ДТ вообще никакого оружия не имеют. А их набралось сорок шесть человек, между прочим. Все старшины да сержанты.
— А если при трёх орудиях? – спросил Семёнов.
— Шанс есть, – подумав, нехотя ответил я. – Всё равно на грани работать будем… хотя… Сколько у нас ящиков со шрапнелью?
— Три боекомплекта для батареи, успел посмотреть и посчитать, – ответил задумчивый Семёнов. – Я об орудиях подумал. Думаю, мы успеем их поднять, стрелять будем прямой наводкой, целясь через дуло. В крайнем случае можно и так. Главное успеть поднять и привести в порядок орудия. Проверить надо механизмы перезарядки.
— Занимайся, роту можешь снова забрать, она мне пока не нужна. А я с сапёрами займусь одной идеей… Смелов, две повозки с сапёрами отправь к артскладу. Нужно десять ящиков. Они там сами разберутся, что брать. Чтобы через час они вернулись, а я пойду готовиться… – остановившись и обернувшись, я усмехнулся: – Чую, спать нам этой ночью не придётся, но немцев ждёт горячий приём.
— Товарищ командир? – напомнил о себе боец, что лежал рядом и держал над клеммами автомобильного аккумулятора провода.
— Рано, – спокойно ответил я, продолжая с помощью снайперки отслеживать движение крупной авто- и бронеколонны противника. – Не торопись, боец.
Силы по дороге двигались действительно крупные. Шестнадцать больших грузовиков, набитых солдатами, две противотанковые пушки, три броневика, причём два из них бывшие наши БА, третий вроде чешский и один танк. Кстати, тоже наш, Т-26. Позади колонны двигалась часть, явно принадлежавшая другой службе. Там были две легковушки, три небольших вездеходных транспортёра, что тянули прицепы, один был с бочкой, видимо, с топливом. А вот первой ехала наша полуторка, в кузов которой набились полицаи. Кроме автотехники, в колонне было шесть мотоциклов. Все они двигались в голове колонны, но не впереди полуторки, благоразумно пропустив полицаев вперёд.
Мы заминировали трёхсотметровый участок дороги минами и самодельными МОНками из шрапнельных снарядов
трёхдюймовок, однако колонна растянулась на полкилометра.
Ещё раз посмотрев на танк, что шёл после броневиков, но перед грузовиками, я перевёл прицел в конец колонны, разглядывая непонятную мне группу.
— Странные вы. Более чем уверен, вы жандармы и ваша задача провести расследование на месте уничтоженного лагеря, – пробормотал я и, заметив краем глаза, что танк пересёк ветку–ориентир, скомандовал: – Давай!
Боец моментально соединил оба провода с клеммами аккумулятора. Секунду ничего не происходило, но вот внезапно земля на обочине буквально вздыбилась и снесла семь грузовиков с дороги, разрывая кабины и тенты кузовов поражающим элементом. Что характерно, танк продолжил двигаться, но вот он упёрся носом в остановившийся БА-10, напоследок дёрнулся и заглох. Экипаж так никак и не проявил себя. Правда, я это скорее понял, чем услышал, так как взрывы были сигналом к открытию огня. Шестнадцать станковых МГ-08–15, «Максим» и десяток ручных пулемётов немедленно открыли огонь, защелкали карабины, но их всех перекрывал грохот двух трёхдюймовок, что били прямой наводкой, поставив трубку на минимальное значение, на картечь.
