Особо что ценное найти я не надеялся, но неожиданно в полуразрушенной недостроенной до конца землянке с одним накатом, под рухнувшим грубо сколоченным столом мной был найден ящик с патронами. Правда, там находилось всего два цинка, но и то хлеб, пригодится. Там же я нашёл две «лимонки» со вставленными запалами. Время и сырость, конечно, дали о себе знать, но я надеюсь, что они ещё рабочие.
Так, тяжело загрузившись собранными боеприпасами, я направился обратно в свой лагерь. Уложив цинки во вьюки, пришлось часть вещей перекладывать, я наконец устроился на лежанке и спокойно уснул. На этот раз мои «нюхачи» дали поспать спокойно, сами подрёмывая в стороне.
В данный момент я находился километрах в двадцати пяти от Винницы, именно отсюда я и решил начать свои поиски. Я не знал точного местоположения бункера, ладно хоть с Винницей его связал. Думаю, мне помогут языки из рядов полицаев, поэтому этот лагерь я решил оставить на месте. Он меня вполне устраивал, да и заметно было, что этот лес редко посещается.
Когда я проснулся выспавшись, световой день ещё не закончился. Судя по часам, было четыре дня. Поэтому сделав свои дела, сбегал к ручейку и, напившись, а также умывшись, я вернулся в лагерь. Потом с одним ведром ходил за водой – нужно напоить своих лошадей. Пока вчерашняя похлёбка разогревалась на костре, я насыпал овса в торбы, надел их на головы лошадей, чтобы они насыщались. В общем, пополдничав сам и обиходив лошадей, оставил им ведро, полное воды, у обеих хватало длины поводьев, чтобы дотянуться, а сам, накинув сверху куртку, направился в сторону
опушки. Растяжки я снимать не стал, не фиг чужим у моего лагеря делать, там много ценных вещей.
До опушки я шёл неторопливым шагом, посматривая по сторонам, держа винтовку на сгибе руки, минут двадцать. Как оказалось, тут было совсем недалеко, меньше километра.
Встав на опушке за стволом берёзы, я дотянулся и сорвал зелёный листик, который только–только распочковался и развернулся. Уже два дня со стороны леса не смотрелись тёмными и мрачными, а зазеленели и повеселели, смотреть приятно. Ещё пара дней, и будет нормальная зелёнка, а то на самом деле укрыться негде, лес чуть ли не насквозь виден, а так хоть какая?то маскировка.
Покусывая листик и чувствуя его свежий пряный вкус, я рассматривал небольшую деревушку, раскинувшуюся метрах в четырехстах от леса. Дорога вилась по опушке. На самой дороге было пусто, ни одного транспортного средства, только женщина с девочкой на вид лет пяти–шести шли в сторону деревни. Несмотря на погоду, земля ещё была холодна, они были босы и в простой одежде, но шли довольно бодро.
Достав из чехла бинокль, я стал рассматривать деревушку. Чуть в стороне с высокими деревьями на берегу было озеро или пруд – я видел, как возвращались домой четверо мальчишек с удочками и уловом. Достав карту, я стал изучать деревни, пока не нашёл нужную. Судя по немецкой карте, это была Медведка. Озера рядом не было, речушка протекала.
До самого вечера я изучал жизнь в деревне и сделал вывод, что полицаев там не водилось. За несколько часов не заметил ни одного, да и жители вели себя спокойно. Посвободнее, что ли?
Вернувшись в лагерь, я поужинал, снова обиходил лошадей и, поглядывая на мерцающий в темноте костёр, на котором кипятился чайник, размышлял, где взять языка. По всем прикидкам, нужно устраивать засаду на дороге и надеяться на удачу. Ночью ждать полицаев и немцев смысла не было, боятся они ездить по дорогам, бывают шальные, но редко. Так что утром нужно подготовить засаду в тихом малолюдном месте.
Ночь длилась на удивление медленно, спать не хотелось, я уже выспался, поэтому занялся амуницией и чисткой оружия. Закончил где?то в два часа ночи. От нечего делать решил прогуляться, спать не хотелось совершенно, кажется, я говорил, что мне требуется для сна всего несколько часов. Прогулка тоже не принесла никаких сюрпризов, под утро, заскочив в лагерь и проверив, как там лошади, я направился к той же опушке. Вышел к ней, когда практически полностью рассвело, было холодно и довольно сыро, выпала крупная роса. Потому поёживаясь под курткой и плащ–палаткой, направился по опушке вдоль дороги подальше от обжитых мест. К сожалению, шинель я оставил сушиться на ветви дерева в лагере, так что немного озяб.
Место для засады я нашёл в трёх километрах от Медведки, место было глухое, да ещё дорога спускалась в овраг. В случае чего склоны послужат природным глушителем, и эхо от выстрелов уйдёт вверх. То есть в деревне меня не должны были услышать. Путники разве что.
Чуть в стороне был довольно густой перелесок, а рядом, в двадцати метрах от дороги, находился остов полуторки. Кабина у неё сгорела, но вот побитые пулями борта ещё закрывали со всех сторон кузов от любопытных. Вот в этом кузове, расстелив плащ–палатку, я и улёгся, ожидая свою жертву да греясь под вечерним солнышком.
«Скукотищ–ща–а-а» – широко зевнув, подумал я, сонно поглядывая на дорогу. Видел я её в обе стороны всего метров на сто, находясь также в овраге. В принципе нормальное место для засады. Не идеальное, но вполне удовлетворительное. Только вот во внештатной ситуации уходить будет сложно, это надо перевалиться через борт грузовика и бежать к деревьям. А тут метров тридцать. Но именно тем и хороша эта засада: кто ожидает, что в кузове кто?то прячется?
За весь день, а в данный момент время на часах было пять вечера, никто особенно интересный на дороге не появился. Были деревенские, по одному или, как однажды, караваном из трёх телег проехали по дороге. Были пешие и довольно прилично, кто?то батрачил, деревенские, пока не началась страда в полях, наведывались к родственникам в соседние селения, потом будет некогда, но вот полицаев не было. Проехало однажды три машины одной колонной, но это был кусок не по моим зубам.
К шести часам я начал испытывать нетерпение, если в течение часа никто не появится, сменю место засады. И так уже один раз покидал лёжку, чтобы облегчиться. Есть не хотелось, я вскрыл банку с трофейными сосисками и галетами, жажда тоже не мучила, со мной было две фляжки. Одна наша,
