лакированные перчатки, в зеркало заднего вида грузовика проверил, как я выгляжу. Выглядел, как лощённый немецкий офицер, что мне и надо было.
— Знаете, товарищ капитан, что меня в вас поражает?
— Озвучьте, будет интересно услышать, – кивнул я и, приглашающе махнув рукой, направился к стоявшим рядком кухням. Как раз был готов завтрак, он же обед. Время было двенадцать дня, а бойцы только просыпались, но повара уже приготовили завтрак. Пора снимать пробу, старшина Байбюк помахал рукой, сообщая о готовности.
— Меня поражает ваше спокойствие, товарищ капитан. Совершенное, как будто через несколько часов не будет одного из значимых для этого фронта событий. У меня такое впечатление, что вы ожидаете скучного и привычного мероприятия.
— А что мне, бегать вокруг и суетиться? – поинтересовался я, беря тарелку и пробуя щи. – Нормально, только соли не хватает.
— Я не о том. Я под вашим командованием воюю уже третий день и честно скажу, ни разу не видел вас взволнованным или паникующим. Только задумчивым, спокойным, твёрдым в принятых решениях и иногда тревожным.
— Да, есть такое, – с улыбкой согласился я, беря тарелку с вермишелью и мясной подливой. – Бойцы, с которыми я воевал в прошлый раз, тоже подмечали это. Вам я отвечу так же, как и им. У меня такой характер. У каждого человека свой определённый характер… Норма, отличная подлива получилась. Молодцы, бойцы.
— Да, характеры у всех разные, – согласился Малкин и отошёл следом за мной в сторону, где Байбюк накрывал нам стол. Проба прошла нормально, я только велел поварам поставить у кухонь солонки, затрофеенные на кухне летунов, щи действительно были пресными, но с другой стороны хорошо, что не пересоленные. Пока мы ели, у кухонь выстроились бойцы, получая свои порции. Котелки как советские, так и трофейные были у всех, Байбюк за этим особенно следил.
После завтрака, собравшись, мы оставили лагерь на опушке леса и поехали по полю на запад, там, где сапёры со всей возможной скоростью минировали дорогу. Достигнув точки ожидания, я остановил колонну, запретив бойцам покидать машины, только если оправиться у колеса под присмотром командиров, и сидел с нервничавшим Малкиным рядом с радистом в кузове штабного бронетранспортёра, терпеливо ожидая сигнала от Путянина о появлении колонны.
Подрёмывая, я размышлял о штабе корпуса, что двигался в данный момент по дороге навстречу своей судьбе. Его уничтожение не такая простая задача, как кажется. Да, мы рванём часть дороги, по которой будет двигаться техника с личным составом комендантской роты, зенитными батареями и штабными машинами. Но уничтожим мы так максимум треть, тут от сапёров всё зависит. Вот остальное – это чисто наша работа, сапёры стараются, как могут, чтобы дать нам меньше работы.
Ещё когда я осматривался на месте, то прикинул, кто где будет стоять. Вернувшись в спящий лагерь, где бодрствовали только часовые и дежурный командир, я составил на бумаге план местности и расставил боевые подразделения мангруппы вдоль дороги, чтобы им было удобно работать. Идеальное место я подобрал для зенитчиков. Для их страшных машинок Флак-20. Потом писарь Малкина всё это раскопировал для командиров.
После того как была объявленная побудка, Малкин в это время ушёл к озеру умываться, я пояснил командирам, какая перед нами стоит задача, и раздал листы с указанием их позиций на дороге. Там координаты точные были прописаны, привязанные к ориентирам
на местности, не ошибутся.
Всхрапнув, я проснулся и, посмотрев на часы, крикнул:
— Дежурный!
— Товарищ капитан? – заглянул в открытый задний люк дежурный командир в форме унтер–офицера Вермахта.
— Командира зенитной батареи и командира артиллеристов позови сюда.
— Есть, – привычно козырнул тот и исчез.
Через минуту у штабного бронетранспортёра собрались вызванные командиры, Малкин, пытавшийся скрыть свою нервозность курением, тоже подошёл.
Недовольно покосившись на него – Малкин нас в своей форме командира Красной Армии демаскировал, но формы для него пока не нашлось – я сказал:
— Колонна противника должна вот–вот появиться в поле зрения наших разведчиков. О чём они должны тут же нам сообщить. Ваша задача на данный момент такая. Сейчас вы выдвигаетесь к дороге, ваша батарея, лейтенант, спокойно, не обращая внимания на движение на дороге, пользуясь тем, что все батарейцы в трофейной форме, занимает позиция по выданному предписанию с координатами. Там холм, вы будете контролировать почти три километра дороги, позиция идеальная. Ваша задача, лейтенант, – повернулся я к артиллеристу, – постараться незаметно выкатить противотанковые пушки на прямую наводку. Где будет позиция для гаубицы, решите сами. Всё, товарищи командиры, приказываю вам выдвигаться и занимать позиции. Повторюсь: сигнал к открытию огня – подрыв дороги с техникой противника.
Ревя моторами, машины тех подразделений, которые получили задание на выдвижение для занятия боевых позиций, по обочине проехали дальше и двинулись к шоссе. Мы стояли на второстепенной дороге вот уже больше часа, но к нам так никто и не свернул.
Проводив взглядом уехавших артиллеристов и зенитчиков, я вернулся в кузов бронетранспортёра и, снова сев в командирское мягкое кожаное кресло,
