В принципе всё было не так уж и плохо, астральное тело не нужно было восстанавливать, повреждений оно получить не успело. У меня имелось в этом случае два выхода: или дожидаться, когда энергия пополнится естественным путём, но это я буду ходить неделю как сонная муха или использовать для подпитки смерть существа, лучше всего человека. С учётом идущей вокруг войны, это как раз не проблема. Чтобы подпитать астральное тело, нужно пять- шесть жертв, а лучше десять.
Достав из пространственной сумки алюминиевую флягу с морсом, я жадно припал к ней, потом снова достал пирожок: пока сижу, можно и подкрепиться.
– Чёртовы маги, – пробурчал я, жуя. – Восстановлюсь, приведу себя в порядок, портал отремонтирую и навещу вас, уродов. Сделаю алаверды. Убивать не буду, но сделаю так, что вы все, твари, лишитесь магии и станете простыми людьми. Посмотрю тогда, как запрыгаете. Восстановиться-то уже будет нереально…
Бурча, я продолжил сидеть, прислонившись спиной к тонкому стволу берёзки, и осматриваться. «Осматривался» я не своими глазами, а «Глазом», что позволяло видеть на много километров вокруг. На три, если быть точным. Мельком осмотрев ту большую группу окруженцев, которую заметил первой, я продолжил сканировать округу. Чуть позже мной были обнаружены ещё три группы окруженцев, в одной было двое, в двух других – не больше, чем по десять человек.
– О, а это ещё что? – удивился я.
В двух километрах от меня находился лес, и довольно солидный. Через него проходила тонкая лента железной дороги, и на ней стоял поезд. Судя по красным крестам на крыше в белом круге, санитарный эшелон.
– А как ты там оказался, милок? – пробормотал я и продолжил изучение.
Дальности «Глаза» уже не хватало, я видел только конец состава, его последние вагоны, поэтому, подняв плетение повыше, смог разобраться, что там происходило. Похоже, санитарный поезд попал то ли под бомбёжку, то ли под обстрел авиации, паровоз был серьёзно повреждён, но, видимо, ещё мог двигаться и, пыхтя паром, загнал эшелон с основной дороги, которая находилась дальше, километрах в пяти, на запасную ветку… Хотя нет, не запасную, эта ветка вела к лесопилке, вон её корпуса виднелись чуть в стороне. Там же были целые склады с брёвнами. Хм, надо будет навестить их, похоже, они полные. Пригодятся.
Присмотревшись, я заметил, что один из машинистов возится с остывшим котлом и пытается его отремонтировать подручными средствами, он явно решил, что шансы есть. Ему помогали пятеро легкораненых. У вагонов лежали носилки с ранеными, ходили и бегали медсёстры и врачи. Это хорошо, значит, персонал не бросил их, заботится о раненых. К сожалению, я знал, что их ждёт – уничтожение, поэтому, подумав, кивнул себе, решив, что помогу, но сначала необходимо привести себя в порядок. Это сделать довольно просто, нужно лишь выйти на большую дорогу. А по дорогам тут катаются одни немцы да немногие окруженцы из особо наглых, сохранивших технику и имеющих горючее.
Доев пирожок, я ещё раз пробежался «Глазом» по округе и, опираясь о ствол берёзки, встал. Двое окруженцев минут через пять выйдут к речке в ста метрах от берега, у которого я сижу, и, без сомнения, разглядят меня. В принципе помощники мне были нужны, но эта парочка не внушала доверия. Одна винтовка на двоих, оба расхристаны до некуда, грязные, так ещё у того, что повыше, рука в бинтах. Как бы не самострел.
– Нет, парни, мне с вами не по пути, – пробормотал я и, глубоко вдохнув, с трудом переставляя ноги, направился к дороге, по которой доехал сюда на «опеле». Хорошая машина была, мародёры чёртовы.
Когда я удалился от берёзы метров на четыреста, два окруженца обнаружили меня и залегли в камышах. Я за ними неотрывно следил с помощью «Глаза» и видел, как они, переговариваясь, наблюдали за мной. Настроив магический направленный микрофон, прислушиваясь к их беседе, я продолжил идти к дороге. Тут километра три до неё осталось.
Услышанное мне не понравилось: мешая украинские или белорусские слова, я не понял какие, раненый уговаривал своего напарника не стрелять мне в спину. Мол, немчура набежит. Тот говорил, что я немец, деревенские так не одеваются и уж тем более не носят шляпы с белыми перьями и чёрные плащи до пят.
Что есть, то есть, одежда у меня была из мира Тории, переодеться у меня пока не было возможности. Вернее, сил не было тратить на такую чепуху. А одежда вон, в бауле была, «цифра» из Мёртвого мира, советская униформа цвета хаки времён войны с Афганистаном… Всё по моему размеру, включая обувь. Лейтенант, да и остальные танкисты тоже рассматривали меня и мою одежду с любопытством, но без особого удивления, наверное, в их понимании маги именно так и должны одеваться. Но эти окруженцы правы: я слишком привлекал внимание своей одеждой. А другой было у меня не так много, нужно поберечь, так как той же формы цвета хаки – несколько сотен тысяч комплектов на местных складах. Так что переоденемся.
Всё-таки вооружённый окруженец стрелять не стал и с напарником озаботился тем, как переправиться, изредка бросая мне вслед взгляды, пока я не скрылся за очередным холмом. Эта парочка меня больше не интересовала, обычная махра, да и странные они были, поэтому шагал я к дороге, удаляясь от санитарного эшелона всё дальше и дальше.
Дважды я отдыхал, но наконец впереди показалась полевая дорога, и, добредя до неё, я расстелил на обочине плащ и банально лёг на него, тяжело дыша и ожидая немцев. Лежу на виду, пусть они сами мной заинтересуются и остановятся, я слишком устал, чтобы устраивать засаду. Никогда я себя таким беспомощным не чувствовал, вроде и сила есть, и умения, это я о магии, а устаю как трёхсотлетний, доживающий последний год старичок-маг.
