уж полчаса, бабушка и Лиза, похоже, так и не заметили из-за совершенных гравитаторов, но я чувствовал, что бот летит в атмосфере. Нет, это не нюх или внутреннее чувство, просто было лёгкое дрожание корпуса под встречным ветром, ну и искин мне доложил о взлете как его владельцу.
– Ты слышала, что у Милы опухоль? – спросил я, проходя в рубку.
Сидевшая в пилотском кресле Лидия обернулась и, нахмурив лобик, кивнула.
– Да, искин отслеживал все показания капсул и доложил мне. Ты же сам ему приписал возможность наблюдать за параметрами капсул. У меня база «Боевая медицина» поднята, конечно, всего до третьего ранга, но даже я поняла, что там ничего страшного, рядовая операция. Главное, мы вовремя нашли капсулу.
– Да, но судя по выводам, что дал диагност, опухоль была злокачественная, и Мила прожила бы не более года, причём половину этого времени у неё бы были сильные головные боли. Год, проведённый в карцере нордцев, плохо сказался на ней. Это ещё один кирпичик к той ненависти, что я питаю к этим, так сказать, родственникам.
В это время в рубку зашёл дроид-стюард, вызванный Лидией, со стаканом сока в манипуляторе.
– Выпей, не злись, это плохо для здоровья. Найдём этих гадов и сожжём их нафиг.
Сделав глоток, я благодарно кивнул сестрёнке и поинтересовался:
– Сколько нам ещё лететь?
– Ну, подниматься высоко ты мне запретил, на ста мерах лечу в три маха, через орбиту было бы быстрее. А так пролетели тысячу километров, часа через два будем у того мегаполиса.
– Одна каюта свободна, жить нам, похоже, тут придётся долго, иди, устраивайся, а я пока тебя сменю. Твои вещи я занёс к бабушке, сами там разбирайтесь.
Выпустив сестрёнку из кресла – она сразу убежала к каютам, – я поставил стакан с недопитым соком на подлокотник – бот летел на автопилоте – и, проверив, какие настройки ему дала Лидия – молодец, всё правильно сделала, – снова сделал глоток. План у меня пока был вот какой: сейчас добираемся до челнока, бабушка сканирует тела медицинским прибором, забираем те, где стоят нейросети, но не «био», и пока она извлекает их, мы поднимаемся на орбиту и летим к остову терминала. Последняя идея вызывала у меня отторжение, ну не хотел я их брать на орбиту, потому что там висят три корабля контрабандистов. Четвёртый уже успел улететь, мне было это известно. Вот и не хотел подставляться под их пушки. Конечно, штурмовой бот не так просто уничтожить, но всё же возможно. В общем, я обдумывал вот какую мысль. Мы возвращаемся от мегаполиса к космопорту, бросать мумии, в которых могут быть рабочие нейросети, не стоило. Меня там высаживают, сестрёнка уводит бот в какое-нибудь скрытое место вроде ущелья, а я поднимаюсь на спасательном судне на орбиту и лечу к терминалу. Идея, конечно, не очень, на спасательном судне есть броня, но она куда тоньше той, что имелась на штурмовом боте, но зато тот куда быстрее и маневреннее. Да и пушки на нём были, пара малых плазменных на носу – вот и всё. Думаю, хватит мне такого судна.
Кто-то скажет, зачем лететь за три тысячи километров, тем более топлива в баках была всего треть, из-за каких-то нейросетей. К тому же неизвестно, живые они или нет, «био» или нет. Причина была, и очень веская. Трое пассажиров из пяти были в комбезах медиков, я это ещё тогда отметил и сделал зарубку в памяти. Бабушке нужно ставить именно медицинскую нейросеть, и я надеялся, что там будет хоть одна рабочая.
Пока мы летели, пару раз забегала Лидия, они там ещё больше украшали свои каюты, делая их своим домом, так что я получил пару благодарственных поцелуев в щёку и узнал, что Милу уже выпустили из капсулы. Причём повторное исследование в диагносте показало, что она совершенно здорова. Последние полчаса я провёл с Милой, та сидела у меня на коленях и играла со мной. Когда я узнал об опухоли, то моё сердце кольнула игла испуга, и сейчас я убирал этот страх общением с малой.
За время полёта бабушка успела устроиться в каюте, помыть в душе Лизу – теперь та, завернутая в большое полотенце, сидела на откинутой кровати, – прогнать через диагноста Лидию. Я в капсуле уже был, и меня не трогали. Но сама бабушка там побывала. К счастью, все остальные родные, кроме Милы, были в порядке. Всякая мелочь присутствовала, так бабушка со временем обещала всё убрать.
– Внимание, приближаемся к точке назначения, – сообщил я всем присутствующим на борту по внутренней связи. – Просьба занять посадочные места и не отсвечивать, я работать буду.
Этот бот был чисто штурмовой машинкой, не разведывательный её вариант, но всё же две шахты для выпуска дронов-разведчиков имел, вот я оба дрона и выпустил. Уже на подлете сбрасывая скорость, я знал, что мародёров в мегаполисе хватало, у тех же ангаров их было порядка двух десятков.
Врубив ревун, я пошёл на посадку. Ещё до касания начала открываться аппарель и наружу направились дроиды штурмового комплекса, занимая позиции. Выехал танк, он имел дистанционное управление, и им управлял искин бота. В это же время борт судна покинули оба медицинских дроида, а также технический дроид. До челнока было метров триста, бот стоял у края одной из воронок, так что дроиды в сопровождении танка благополучно добрались до челнока.
Дыра была заделана как и раньше. Похоже, мародёры так и не заметили её, поэтому технический дроид взрезал её снова и пропустил внутрь оба медицинских. Ими командовала бабушка, я дал ей отдельный канал. Пока мы стояли, мародёры с удивлением за нами наблюдали, но никаких активных действий не предпринимали.
