Затихли. Ждем. В шум перестрелки и тяжелого движка вклинился двигатель легковушки. По дороге в нашу сторону мчалась машина, которая почему- то не могла оторваться от бронетранспортера. Из нее бил автоматчик, а стрелок бэтра пытался расстрелять беглецов из пулемета. Только он почему-то мазал — то ли неопытный, то ли пьяный, то ли с пулеметом непорядок.
Легковой автомобиль, белая «ауди», пронесся мимо. БТР следом. Он в прицеле на несколько секунд, попасть сложно. Однако Челбас в самом деле оказался профессионалом.
Выстрел! Из трубы РПГ вырвался огонь. Назад струя. Вперед — огненный комок гранаты, которая пролетела десять метров и ворвалась в борт бронетранспортера.
Взрыв! Грохот! Ударная волна, сбивая с деревьев листву и пригибая кусты, пронеслась по придорожной лесополосе, и мы слегка присели. А БТР, получив в борт заряд, слегка подпрыгнул, перевернулся и загорелся.
Все кончено. БТР горит, и стрелять не в кого. Экипаж выбраться не успел, и скоро, когда огонь доберется до боезапаса, будет еще один взрыв.
— Уходим! — закричал Челбас, и под прикрытием зеленки со стороны поля мы обошли бронетранспортер и опять выскочили на дорогу.
Навстречу свет фар, и мы схватились за оружие. Но это оказалась «ауди», которая спасалась от бэтра. Резко взвизгнув тормозами, она остановилась, из салона выскочила молодая полная девушка, которая бросилась к нам и закричала:
— Ребята! Спасибо! Спасли! Родненькие!
Выяснилось, что девушку зовут Олеся и она из Артемовска. Жених у нее ополченец, зовут его Костя, и он находится на заднем сиденье. Под Славянском получил ранение и лечился у невесты, которая, кстати, оказалась беременна. Про отступление ему никто не сообщил, и только вечером они узнали, что в городе каратели. Украинские войска и так там были. В Артемовске находилась база хранения боевой техники, которую ополченцы за три месяца не удосужились взять под свой контроль. Но теперь расклад иной. Нацики в городе, и про раненого ополченца знают многие соседи. День-два — и за ним придут, к гадалке не ходи.
Ждать расправы молодые люди не стали и попытались выбраться из Артемовска. Проехать удалось только в сторону Богдановки. Но на дороге оказался мобильный блокпост из двух бронетранспортеров и десятка пьяных солдат.
Олеся, не самый опытный водитель, да еще и беременная, перепугалась, дала по газам и попыталась оторваться. Костя, видимо от нервов, стрелял из АКСУ, раны открылись, и он потерял сознание. А дальше понятно. Счастливый билет для девушки и ее жениха, а для карателей черная метка. Олеся сообразила, что БТР подбили свои, и вернулась, подумала, что одна далеко не уедет и лучше довериться тому, кто возьмет на себя ответственность.
За руль «ауди» сел Ворон, который перед этим сообщил, что вытащил из своего «Агленя» предохранительную чеку и выбросил, а потом перевязал спуск изолентой. Челбас расположился рядом с ним. Мы с Олесей, зажав Костю между собой, сели сзади. Груз — в багажник и под ноги.
— Готовы? — спросил Ворон.
— Да, — за всех отозвался я и покосился на раненного в грудь ополченца, которому невеста на ходу начала делать перевязку.
Тронулись и направились подальше от Артемовска, в Богдановку. Однако сработало мое чутье. Впереди была опасность, и я толкнул Челбаса в плечо.
— Что? — Он слегка повернул голову.
— Не надо ехать по этой дороге.
Он не спрашивал, почему и отчего. Только кивнул и сказал Ворону:
— Парень прав. Надо полями уходить.
«Ауди» не самая лучшая машина для езды по сельским грунтовкам, но грязи не было. Поэтому мы проехали. Проскочили Красное. Благополучно добрались до Часова Яра, в который входили передовые группы ВСУ, а оттуда повернули на Дзержинск и Горловку. Повезло? Наверное. Но в неразберихе, которая царила кругом, это закономерно.
В Горловке Костя и Олеся сразу отправились в госпиталь, а мы остались на исполкоме. Челбас и Ворон встретили знакомых, и, пока они разговаривали, я осматривался.
Кругом люди. Сотни. Веселых и злых. Молодых и старых. Мужчин и женщин. Постоянное движение и суета, тихие разговоры и громкий смех. Кто-то проклинал Стрелка, который сдал родные города ополченцев. Кто-то, наоборот, хвалил и радовался, что удалось вырваться из Славянска. Кто-то шутил, а кто-то плакал.
На мгновение промелькнула мысль, что не надо ничего искать и не стоит возвращаться в Россию. Зачем? Ведь можно остаться в городе, записаться в любой отряд ополчения и сражаться против зла. Каратели бьют по городам из гаубиц и «градов». Они убивают не только ополченцев, но и мирных жителей, женщин и детей. Разве это не зло? Самое настоящее. И я мог найти себе применение здесь.
Однако, встряхнув головой, я прогнал эту мысль. Нет. Моя борьба в иной плоскости. Люди дрались всегда. За золото, земли или великие идеи. Они убивали друг друга, а между ними, собирая кровавую жатву, ходили пособники и собиратели, агенты демонов, аккумулирующие энергию смерти, горя и утрат. Конечно, они неподалеку. Где война или бедствие, там и они. Причем эти твари повсюду. Как в рядах карателей, так и среди ополченцев. Уверен, если поискать, я найду их и смогу уничтожить. Да только смерть нескольких продавших душу предателей не решит главной проблемы. В первую очередь
