Поводом для охоты послужили несколько сообщений о нападениях группы упырей на одиноких путников и парочки, устраивающие свидания за пределами деревень. По сообщениям спасшихся, нападавших упырей было меньше десятка, однако родовитый Люк, проанализировав все случаи нападения, забил тревогу. По его прикидкам получалось, что нападения на самом деле совершала большая группа, не менее пятидесяти особей, главарь которой смог догадаться разделить группу для того, чтобы меньше привлекать внимание. И действительно, нападения уже осуществлялись несколько месяцев, но никто не волновался, предполагая, что упырей немного и справиться с ними будет в случае необходимости легко. Поэтому все заинтересованные особы азартно торговались о стоимости услуг по упокоению данной нежити, пока упыри собирали свою кровавую жатву.
Неизвестно, сколь долго это могло бы продолжаться, однако родовитый Люк имел определённую репутацию среди окрестных властей. Поэтому его слова, что если упырей окажется менее тридцати, то он не возьмёт ни пфеннига за их уничтожение, а если больше – то владельцы и управители земель заплатят вдвое, произвели должное впечатление.
Главной неожиданностью для меня оказалось то, что мне всё-таки смогли подобрать оружие – револьвер, стреляющий серебряными, испещрёнными рунами пульками, ранящими нежить. Конечно же никто не ожидал от меня подвигов, тем более с незнакомым оружием, но определённую уверенность он мне придал. Кроме того, я уже по собственной инициативе прихватил из арсенала (большой телеги, с которой выдавалось вооружение привлёчённым в оцепление охотникам из местного населения) несколько склянок с алхимическими составами, чем заслужил одобрительный кивок родовитого Люка.
Завершал моё вооружение тесак с серебряной кромкой по лезвию, с вытравленными на клинке рунами.
Одет я был в лёгкий кожаный доспех, с дополнительной защитой в виде серебряных вставок, ну и, естественно, не пренебрёг защитными амулетами. Встреча с кикиморой надолго (надеюсь, навсегда) излечила меня от недооценки опасности.
План охоты заключался в следующем. Оцепление, выставив стационарные амулеты против нежити, ждёт нас в условленном месте. Мы же выполняем роль загонщиков. Обнаружив упырей, мы должны поднять их и заставить бежать от нас. Днём это будет нетрудно, поскольку упыри при свете солнца не воюют. Мы гоним упырей на оцепление, которое по нашему сигналу включает свои амулеты, и после этого останется лишь уничтожить самых сытых – остальные сгорят от действия амулетов. Если в выбранном направлении упырей нет, то загонщики начинают двигаться с другой стороны. Выбор места, где должно стоять оцепление, является одним из главных секретов хорошего охотника на нежить. Больше двух попыток в день у нас не будет, поскольку потом есть ненулевая вероятность ночного сражения, а с этим шутить не стоит. То есть если не получится сегодня, то надо будет ждать, когда упыри своими нападениями снова дадут достаточно информации для вычисления района их нахождения.
Выехав за ворота замка, мы направились не к тому месту, где были зафиксированы последние нападения, а несколько в сторону. Вскоре мы разделились с оцеплением, которое пошло дальше по дороге под предводительством родовитой Барбары де-Леман. Наш же отряд, состоящий из девяти взрослых магов и меня, отправился по малозаметной тропинке в лес. Я ехал в середине кавалькады, прикрываемый и спереди, и сзади. Если до разделения были слышны шуточки и смех, то сейчас все посерьёзнели и сосредоточились.
Приехав на лесную поляну, выпустили нюхачей. Я по-прежнему оставался в середине группы, но теперь вплотную к родовитому Люку. Рядом с нами находились маги из тройки родовитого, остальные две тройки немного разъехались в стороны, перекрывая доступ к нам со всех сторон. Сёдел никто не покидал.
Нюхачи стали возвращаться примерно через пятнадцать минут и принесли с собой неутешительные известия – никого не было обнаружено. Это нисколько не обескуражило нас, и охота была продолжена. Мы поехали в направлении оцепления. Остановились где-то через полчаса, и вся процедура повторилась. Снова пусто. В этот раз мы отъехали в сторону, как бы огибая место засады. Где-то через сорок минут снова остановились и выпустили нюхачей в третий раз. Есть! Один из них вернулся почти сразу и не сел на подставленную руку, а стал описывать круги вокруг всадника. Подозвав остальных нюхачей, маги направили их в том же направлении, откуда прилетел принесший долгожданные известия, и неспешно двинулись в ту же сторону. Порядок движения отряда изменился: тройка родовитого Люка и я остались верхом, остальные спешились и отдали коней одному из тройки родовитого. Тот, с лошадьми в поводу, стал арьергардом. Две тройки справа и слева от нас рассыпались по лесу и шли, опережая нас на десять – двенадцать метров, выдерживая расстояние между собой от метра до четырёх. Между тропинкой, по которой мы ехали, и крайними магами каждой из троек было не более пятнадцати метров. Один из бойцов центральной тройки ехал впереди, я – после него, замыкал нашу плотную группу родовитый Люк. Со своего места я изредка видел пеших магов, которые шли довольно осторожно, держа в одной руке палочку, а в другой – клинок, типа того, что я подарил Грете.
Внезапно прямо перед мордой впереди идущей лошади спикировал нюхач. Та с достоинством выдержала подобное испытание нервов, а нюхач, вереща, стал описывать круги вокруг кучи старых веток, лежащих чуть в стороне от дороги. Уже на втором круге ветки разлетелись в стороны, и на нас прыгнули четыре упыря.
Я даже не успел поднять револьвер, как над моим ухом пролетел сгусток энергии иссиня-чёрного цвета, выпущенный из палочки родовитого Люка. Миг – и голова одного из упырей взрывается малоаппетитными ошмётками. В этот момент едущий первым маг смог одновременно и одним движением руки срубить голову второму, и произнести заклинание vise. Из его палочки вылетел шарик розового цвета, который, ударившись в грудь упыря, превратился в обруч, захвативший как второго из неповреждённых, так и уже попавшего под удар родовитого Люка безголового упыря, и сдавил всех троих, отчего они повалились на землю. Продержался обруч не более трёх секунд, но этого времени хватило родовитому Люку для того, чтобы послать своего коня вперёд и закрыть меня собой, произнеся при этом: «Flagellignis». Тут же его палочка преобразилась в длинный оранжево-красный хлыст, одним ударом которого он
