сильно ли разгромили мою квартиру, тогда и решим.
И вот теперь крохотный плетеный гробик стоит на краю могилы. На крышку почтительно положен неизменный цилиндр майора.
Дэнни не может отвести от него глаз.
В этом гробу лежит его лучший друг. Человек, не раз спасавший ему жизнь. Самый сильный, самый благородный из всех, кого он только знал. Скала, оплот «Мистериума». Дэнни вспоминает, как написал это на гипсе Заморы, – и в глазах все плывет и размывается. Удержать слезы уже невозможно.
Роза произносит импровизированную коротенькую речь – про маму и папу, «Мистериум», самого Замору, про его жизнь и каким он был. Заканчивает она словами:
– Он был больше любого из нас, – а потом начинает всхлипывать.
Все стоят молча. Пусть птицы в ветвях деревьев и эта наступившая тишина выскажут все то, что нельзя сказать никакими словами.
Птицы внезапно срываются с места, спугнутые неожиданным движением возле могилы. Собравшиеся расступаются, пропуская низенькую, очень низенькую женщину. Карлица – темные волнистые волосы, стильные солнечные очки, сосредоточенное лицо.
Роза вскидывает голову:
– Гала! Сумела выбраться. Мы все соболезнуем.
Новоприбывшая печально улыбается, низко кланяется, а потом быстро шагает к гробу и кладет на него руки. Глаза ее туманятся от горя, и Дэнни отворачивается, вспоминая, как Замора взмолился, чтобы его хоть ненадолго оставили одного.
Взгляд его падает на могилу родителей, и Дэнни идет туда.
Символ бесконечности скользит по разъединенным половинкам, объединяя их воедино. Мальчик склоняется над ним, любуясь светом, льющимся через вделанный в надгробие акриловый шар, подставляет лицо под эти радужные лучи.
Чья-то рука трогает его за плечо. Он оборачивается и видит Син-Син. Как же хорошо, что она здесь, рядом!
– Ты как, братец? В порядке?
– Нет. А ты?
– Мне так грустно.
Она вздыхает и некоторое время молчит, слушая щебет птиц.
– Я так надеялась, что нам удастся чуть больше разузнать про маму и Гонконг. Наверное, стоит попытать счастья еще где-нибудь. Может, получится найти какие-то нити дома.
– Я тебе помогу. Если смогу… обещаю.
Еще одна почти невыносимая мысль: очень может статься, что теперь их с Син-Син ждет разлука.
Девочка улыбается, словно прочитав его мысли:
– Не так-то просто им будет разлучить нас, братишка.
Дэнни снова смотрит на камень перед собой.
– О чем ты думаешь? – негромко спрашивает Син-Син.
– Да просто – что хочу и дальше заниматься тем, чем, по словам папы, мы все должны заниматься.
– И чем же это?
Дэнни поворачивается. Лицо его озарено ярким утренним светом, глаза – карий и зеленый – сверкают.
– Ну конечно же хранить чудо и тайну. Во что бы то ни стало.
И в этот момент раздается треск фейерверков.
Громкость взрывов все нарастает, разрывая тишину. Птицы срываются с кустов. Собравшиеся вокруг могилы не могут сдержать слез вперемежку с улыбками. Клоуны в белых костюмах зажигают шутихи и подбрасывают их в воздух. Вся труппа стоит взявшись за руки и зовет Дэнни к себе.
Эпилог
Два года спустя…
Весеннее утро где-то на окраинах Рима. В теплом воздухе плывет белый тополиный пух. Рикар вылезает из машины и потягивается, разминаясь после долгой поездки из штаб-квартиры Интерпола.
Впереди на фоне синего неба гордо высится огромный новый купол шатра «Мистериума» – точно гигантский глобус.
На дальней стороне лагеря Рикар видит Аки, катящего по ухабистой площадке детскую коляску. Роза выходит из своего фургона, обмотав голову полотенцем, с веселой площадной песенкой на губах. Завидев инспектора, она обрывается на полуслове, виновато улыбается и показывает на шатер.
На боку у него сияет новая надпись: «Мистериум возрожденный!»
– Дэниел там, месье.
Рикар улыбается и идет ко входу.
Темнота внутри пронизана лучами сотен крохотных вращающихся прожекторов. Из подвешенных под самым куполом микрофонов льется загадочная
