И я умею вызвать у вас вожделение! И довольна своей судьбой!
– Ну чего ты пристал к девке? – со своего лежака прокомментировал Слюсарь. – Все бы тебе разговоры разговаривать! Дери ее, пока возможность есть, завтра может и не быть! Вот оберемся на переговорах, не пойдут они на уступки – а не пойдут, уверен! – и загремим под фанфары! И тогда не то что бабу не увидим, как бы членов не лишиться! Так что давай, трахай ее как следует, не теряйся! А может, поменяемся? Я тебе свою, а ты мне эту хохотушку? Я люблю шустрых, а то моя как автомат – только работает да стонет. Подозреваю, что имитирует оргазм. Как в порнушке!
– Отстань, – поморщился Зимин, заговорив, как и Слюсарь, по-русски. – Я не сторонник «перекрестного опыления». Еще я в твоем добре не бултыхался… тьфу!
– Брезгливый, как погляжу! – хохотнул полковник, похлопав свою партнершу по упругому заду, отчего та тихонько взвизгнула. – А когда по джунглям ползал, небось и змеюк с ящерицами жрал, и ничего, не брезговал? А мной брезгуешь?
– Ну чего пристал, черт тебя побери! Ну нигде от тебя нет покоя! Три года твою хрень слушал, еще и здесь сподобился! Тьфу!
– Да ладно, ладно, не кипятись! – в полутьме, которую не разгонял свет масляного фонаря, усмехнулся Слюсарь. – Нежности какие! Не скажи ему ничего! Ты лучше сообщи своему напарнику – чего задумал? Только не говори, что собираешься взять тюрьму штурмом!
– Почему бы и нет? Сколько их там? Тридцать? Сорок? Большинство – бабы. Да и надзиратели эти… только дубинкой махать умеют. Это аборигены думают, что наше оружие эдакое… ну как в голливудских фильмах: нажал на спуск пистолета – машина взлетела на воздух! Пальнул – и трое упали! А к оружию нужны еще и дельные бойцы…
– Ты МНЕ это рассказываешь? – Слюсарь невесело хохотнул. – Я что тебе, новобранец лопоухий? Все верно сказал, бестолковые женщины, неопытные в бою надзиратели, да. Но упустил одну деталь – чтобы нажать на спусковой крючок автомата, не нужно быть умелым бойцом. Просто жми на него, и все! И когда этих автоматов тридцать – пофиг на твое умение! Ты ляжешь так же, как и неопытный зеленый новобранец. Потому если ты задумал погеройствовать – тут же отбрось свои глупости! Кстати, я не понимаю, чего так всполошились аборигены – ну да, автоматы эффективны, но патроны все равно когда-нибудь да закончатся! А если подойти близко, чтобы достать мечом, – тут и песенке конец. Кроме того – арбалеты бьют пусть и послабее, но не менее эффективно. Или те же луки. Арсенала не хватит, чтобы организовать маленькую победоносную войну! Если только они хотят узнать принцип работы… Так все равно им не повторить, не наделать автоматов! Впрочем, кому я это говорю? Уж ты-то все понимаешь.
– Вся эта возня вокруг тюрьмы не стоит и ломаного гроша. Но если они это поймут, если все-таки догадаются, что горстка надзирателей и девок не могут оказать никакого влияния на историю, – наша участь незавидна. Помнишь, что говорила эта девка, жена Властителя? Устроят гладиаторские бои, на которых мы нормально перережем друг друга. Вот и все.
– Перережешь. Ты – всех перережешь. И меня прирежешь. И останешься один.
Слюсарь вздохнул и похлопал свою партнершу по голому заду. Та захихикала и прижалась теснее.
– Хороша девка! Как и всегда, во всех мирах: угодил ты сильным мира сего – у тебя красивые девки, вкусная еда, крыша над головой. Не угодил… тебя сожрут падальщики. Тебе не кажется, что Вселенной правит Сатана? Ну почему все так хреново, а? Почему люди не живут по правде?
– Завел шарманку! – Зимин сморщил лицо в страдальческой гримасе. – Три года! Три года я был вынужден слушать эту хрень! Твою псевдофилософию! Займись-ка делом, пока не сожрали жуки-падальщики, – трахни эту девку пятый раз и отстань от меня!
– Господин, мне нужно выйти… – Девушка рядом с Зиминым виновато похлопала ресницами. – Я скоро! Не засни! Я должна выпить из тебя все соки! Хи-хи-хи… Так мне приказано господином Уонгом!
– Ты уверена, что все точно мне передала? Что поняла?
– Мой господин, я не раз доказывала тебе мое умение слушать. И запоминать. Все точно. Их оружие не всесильно. И они не понимают, почему вокруг замка столько суеты. А еще тот, что был со мной, считает, будто знает способ, как захватить эту крепость. Они обманывают тебя, господин. Всех обманывают. Я должна идти, господин, иначе могут что-то заподозрить. Они умные, только тот, стражник, – болтун, а тот, что со мной… я его боюсь, господин! Он убийца! Он самый настоящий холодный, жестокий убийца!
– Что, и все части тела у него такие холодные? – не меняя выражения лица, пошутил Уонг, но девушка не поняла или не приняла иронии:
– Он горячий. И у него давно не было женщины. Я уверена в этом. А еще он отличный любовник, и мне с ним было хорошо. Так бывает очень редко…
– Даже со мной?! – в притворном гневе воскликнул Уонг, и девушка тут же рухнула на колени, лепеча:
– Что ты, что ты, господин! Ты самый лучший любовник за все годы, что я прожила на этом свете! После твоих объятий я несколько часов не могу успокоиться и хочу тебя снова и снова!
– Иди! – досадливо махнул рукой Уонг. – Да иди же, я пошутил! Ох уж мне эти люди, не понимающие юмора!
Девушка поспешно выбежала из палатки вельможи, и он остался один – если не считать краснозобой птички, сидящей в клетке.
Дарс Уонг подошел к клетке, медленно, аккуратно постучал пальцем по деревянным прутьям. Птичка встрепенулась, зачирикала и внезапно разразилась звонкой, пронзительной трелью, вонзившейся в уши вельможи. Уонг поморщился, покачал головой и вдруг яростно выругался, помянув
