– Ночевать прямо на земле будем? – поинтересовался я, усиленно крутя головой по сторонам. Почему-то весь последний час все мои чувства буквально вопили об опасности. Но ничего страшного в округе так и не наблюдалось. Может, с ума схожу?
– В палатке, – опять чуть ли не с минутной задержкой ответила мне девушка.
– Понятно, – кивнул я. А потом все же не выдержал и спросил: – Ты ничего не чувствуешь?
– Что именно? – чуть замедлив шаг, уточнила Лекса.
– Не знаю, – я неуверенно пожал плечами. – Не нравится мне что-то. Как будто смотрит на нас кто.
Сказал и вспомнил. Точно! Именно такое ощущение чужого присутствия появилось перед тем, как меня вырубили люди Стоуна на выходе из квартиры. Только там оно было совсем коротким, по понятным причинам, а сейчас оно стало постоянным и жутко давило на психику.
Лекса после этих слов остановилась и задумчиво посмотрела на меня. А я вдруг понял, что она спокойна только с виду, а на самом деле напряжена, как пружина.
– Давно? – спросила она.
– Да, – кивнул я.
– Если еще что-то почувствуешь – сообщи, – серьезно сказала она и, сняв винтовку с предохраните ля, сделала шаг вперед.
В следующее мгновение у нее под ногами что-то щелкнуло и ударило ее по ноге. И тут же, практически одновременно с этим, прозвучал выстрел. Лекса глухо вскрикнула и медленно, как бы нехотя, завалилась вперед.
Я мгновенно чуть присел и стал поворачиваться на звук, положив правую руку на пистолет, но извлечь его из кобуры не успел. Громыхнул еще один выстрел, и меня что-то сильно ударило в плечо, развернув на сто восемьдесят градусов и сбив с ног. Упал я прямо на свою руку, которая так и сжимала пистолетную рукоять.
Как ни странно, но сильной боли не было. Ни сразу, ни полминуты спустя. Я лежал лицом вниз и лихорадочно пытался сообразить, что же делать. Чуть скосив взгляд, посмотрел на Лексу. Девушка лежала, так же как и я, лицом вниз, при этом нелепо раскинув руки, и не подавала никаких признаков жизни. Черт! Что же делать? Новых выстрелов не последовало, но я все равно решил пока что не вставать и не двигаться.
Минут десять я так и пролежал, в неудобной позе, боясь пошевелиться. Откуда-то взялась уверенность, что это правильно. Стоит неизвестному снайперу усомниться в нашей смерти, как тут же последуют новые выстрелы. А так – трупы и трупы.
Еще минут через пять я подумал, что стрелок ушел. Не стал проверять свою работу. Но как только собрался пошевелиться, услышал сзади тихий, на пределе слышимости, шелест. Хоть я и ждал именно такого развития событий, но все равно с трудом удержался от того, чтобы не вздрогнуть. Прикрыл глаза и прислушался. Так и есть. Кто-то медленно и осторожно подходил к нам.
Когда незнакомец приблизился, как мне показалось, достаточно близко, я решился слегка приоткрыть глаза и сквозь ресницы его увидел.
Он шел медленно-медленно, плавно переставляя ноги и настороженно глядя на нас поверх прижатой к плечу винтовки. Не дойдя метров пять и вовсе остановился, застыв и слившись с окружающей природой. Постоял так с минуту и снова сделал несколько осторожных шагов в направлении Лексы. Опять застыл. А потом неспешно навел на нее винтовку.
Именно этого момента я и ждал. Резко повернувшись на правый бок, я одновременно с этим все же вытащил пистолет из кобуры и попытался поднять руку, чтобы выстрелить незнакомцу в голову. Но не тут-то было. То ли последствия ранения, то ли рука затекла, пока я на ней лежал, но поднять пистолет не получилось, и его ствол оказался направлен параллельно земле.
Стрелок же среагировал мгновенно, ствол его оружия с пугающей неотвратимостью начал поворачиваться в мою сторону, и я, понимая что другого шанса не будет, начал стрелять. Первый и второй выстрел ушли в молоко, а вот третий весьма удачно попал ему в пятку. Противник рухнул как подкошенный и следующие несколько выстрелов пришлись ему в плечо и голову. Он уже давно был мертв, а я все давил и давил на курок, пока вместо выстрелов не послышались глухие щелчки. И одновременно с этими щелчками наконец-то исчезло чувство опасности.
Откинувшись на спину, я пролежал так несколько минут, глядя в постепенно темнеющее небо и пытаясь прийти в себя. Черт. Так страшно мне не было даже тогда, когда «Единорог» висел в прицелах истребителей САП. Руки предательски тряслись, а сердце и вовсе готово было выпрыгнуть из груди.
Немного оклемавшись, я попробовал пошевелить правой рукой и с удивлением обнаружил, что это у меня получилось. Тогда я повернул голову и посмотрел на плечо. Куртка в этом месте была вся пропитана кровью, и понять, куда именно попала пуля, сразу не удалось. Странно. Плечо в крови, но рука шевелится и почти не болит. Уже собираясь стянуть куртку и разобраться в этих непонятках, я вдруг вспомнил про Лексу.
Довольно легко встав на ноги, я сбросил все еще висевший за спиной рюкзак, подошел к девушке и, наклонившись, перевернул ее на спину. Вся правая сторона груди моей спутницы была залита кровью, а на том месте, где она лежала, даже образовалась небольшая лужица. Внутренне холодея, я прижал два пальца к ее шее, пытаясь нащупать пульс. Есть! Жива! Хоть и потеряла много крови.
Не теряя ни секунды, я бросился к своему рюкзаку, расстегнул и, рывком перевернув, высыпал все его содержимое на землю. Подхватил аптечку и так же быстро вернулся к девушке. Так, что тут у нас? Ага, маленький инъектор противошокового. Вколов его Лексе в плечо, принялся стаскивать с нее рюкзак и куртку. Затем, не жалея воду, промыл рану с обеих сторон, осмотрел и понял, что ей очень сильно повезло. Снайпер целился, видимо, в сердце, но в момент выстрела девушка дернулась, и пуля попала под ключицу, пройдя навылет. Только сейчас я вспомнил, что перед самым выстрелом что-то ударило Лексу по