– Ну теперь-то я – это я.
– Ты в этом уверен? – Она кивнула на камень, привязанный к его руке. – Это что-то новое. – Келл нахмурился. – Ты сам говорил, что в этом камне плохая магия. Она высасывает энергию. И вот теперь ты не можешь его отпустить. Попробуй только сказать, что тебя это не волнует.
– Лайла, – мрачно сказал он. – Я не мог допустить, чтобы он умер.
– Но то, что ты сделал…
– Я сделал то, что должен был. Думаю, это уже не важно. Я все равно погиб.
Лайла нахмурилась:
– Что ты имеешь в виду?
Взгляд Келла немного смягчился.
– Кто-то должен вернуть камень в Черный Лондон. Видишь ли, невозможно просто открыть дверь и швырнуть его туда. Я должен отнести его сам. Должен пройти вместе с камнем. – Келл посмотрел на талисман, привязанный к руке. – И я не вернусь.
– Господи, Келл! – простонала Лайла. – Если ты собираешься помереть, то, черт возьми, в чем тогда смысл? Зачем привязывать жизнь Ри к своей, если ты не намерен ее сохранить?
Келл передернулся.
– Пока я жив, будет жить и он. И я не говорил, что планирую умереть.
– Но ты же сказал…
– Я сказал, что не вернусь. Печати на дверях в Черный Лондон ставили в большей степени для того, чтобы не выпускать никого оттуда. Я не могу снять печати. А если бы даже мог, не стал бы их снимать. И если даже мне удастся войти туда, пока печати остаются нетронутыми, я не смогу вернуться обратно.
– И ты не собирался мне об этом рассказать? Просто взял с собой в путешествие в один конец…
– Ты сказала, что жаждешь приключений, – отрезал Келл, – и я бы не пустил тебя…
В эту минуту дверь распахнулась. Келл и Лайла замолчали. Отголоски их спора эхом отразились от стен темной каменной кельи.
В дверях стоял человек в белой мантии с молочно-белым шаром в руке. Человек был старым, но не дряхлым: он держался очень прямо, расправив плечи, а его возраст выдавали только седые волосы да морщины на лице, казавшиеся глубже в свете, который отбрасывал шар у него на ладони. Келл запахнул камзол и спрятал руку с камнем в кармане.
– Мастер Тирен, – сказал он непринужденно. Как будто беспечный тон поможет отвлечь внимание от того факта, что они с Лайлой, измазанные кровью, стоят перед телом полумертвого принца.
– Келл, – старик сурово нахмурился. –
Затем он умолк и посмотрел на Лайлу. Глаза у него были светлые, пронзительно-голубые. Казалось, он видит ее насквозь. Старик наморщил лоб и снова заговорил, теперь уже по-английски, словно с первого взгляда сумел определить, что девушка не местная.
– Что привело вас сюда? – спросил он, обращаясь к обоим.
– Вы говорили, что эта келья всегда ждет меня, – устало ответил Келл. – И вот теперь она мне понадобилась.
Он шагнул вбок, чтобы Тирен смог увидеть раненого принца.
Старик широко раскрыл глаза и в молитвенном жесте приложил пальцы к губам.
– Он…
– Он жив. – Келл поправил камзол, чтобы старик точно не увидел метку. – На дворец напали. Я пока не могу всего объяснить, но вы должны мне поверить. Его захватили предатели. Они используют запрещенную магию, завладевают телами. Все в опасности – опасность повсюду, и никому нельзя доверять. – Келл говорил так быстро, что у него даже перехватило дыхание.
Тирен медленными широкими шагами подошел к Келлу. Ласково взял его лицо в свои ладони и посмотрел в глаза антари так же, как минуту назад смотрел в глаза Лайлы, – словно мог заглянуть в душу.
– Что ты с собой сделал?
К горлу Келла подступил комок.
– То, что должен был. – Его камзол распахнулся, и взгляд старика упал на черную метку над сердцем. – Простите, мастер Тирен, – выдохнул испуганно Келл, – я бы никогда не навлек опасность на святилище, но у меня не было выбора.
Старик опустил руки.
– Святилище защищено от сил тьмы. В этих стенах принцу ничего не угрожает.
Келл облегченно выдохнул. Тирен повернулся и снова посмотрел на Лайлу.
– Ты не местная.
Лайла протянула руку:
