двадцати минут назад Брайан Клаузер получил в плечо пулю 40-го калибра. Сейчас все это выглядело как рана по меньшей мере недельной давности.
Вой санитарной машины стал еще громче.
Они оба уставились на рану.
– Тот порез на моей голове… – вспомнил Брайан. – Помнишь, когда я сорвался с пожарной лестницы. Что с ним?
Пукки посмотрел на лоб Брайана. Стежки были еще видны, но под ними едва угадывался тонкий, почти исчезнувший рубец.
– Все затянулось.
Брайан откинулся на сиденье, вдруг что-то осознав. Что-то удивительное и неприятное.
– А дверь в доме… разве нормальный человек смог бы ее выбить?
Пукки покачал головой:
– Нет. Никак. Я должен был понять это раньше, когда ты запрыгнул на фургон, где лежал Джей Парлар, но… даже не знаю. Возможно, я просто
Брайан поднял голову. Его глаза наполнились слезами. У него был вид человека, который только что лишился последней надежды.
– Я – один из них, – пробормотал он. – И все эти вещи в подвале… я один из них…
Что, черт возьми, теперь скажет Пукки?
– Ничего, – сказал Чанг. – Мы все выясним.
Раздался вой сирены, и мимо «Бьюика» пронеслась машина «Скорой помощи», повернувшая к больнице. Пукки наблюдал, как из дверей отделения неотложной хирургии навстречу уже выбежали несколько санитаров. Открылись задние дверцы санитарной машины. Парамедики выкатили носилки с Эриксоном. Джон Смит тоже выпрыгнул и вместе с остальными побежал в больницу. Дверь отделения неотложной хирургии закрылась. По Потреро-авеню продолжали сновать машины, но наступала ночь, и город потихоньку погружался в сон.
Пукки снова взглянул на плечо Брайана.
– Хочешь, мы все-таки наведаемся к врачам? Пусть осмотрят.
Клаузер согнул руку, потом покрутил ею.
– Нет, – сказал он. – Лучше позвони Робин.
– Зачем?
– Сам знаешь, зачем. И еще Джону. У него на одежде, по-видимому, есть пятна крови Эриксона. Скажи ему, пусть отыщет такое пятно и сделает мазок, а ты сразу отправь все это Робин. А сейчас отвези меня домой. Нужно переодеться. Много времени это не займет. Поехали.
Брайан вытянул руку и резко захлопнул дверцу. Пукки некоторое время не мог опомниться, потом, еще раз недоверчиво покосившись на напарника, вытащил из кармана сотовый телефон и уселся за руль. Выезжая, он уже набрал номер Робин…
На крыше
Рекс летел…
Пока он парил над городскими улицами, сырой вечерний воздух хлестал его по лицу и развевал волосы. Рекс находился на спине чудовища, которое совершало прыжки с одного здания на другое. Одной рукой мальчик ухватился за шею Пьера, другой прижимал к себе одеяло. Во время полета конец одеяла неистово болтался на ветру.
Это было невероятно, в это было невозможно поверить, но это происходило. Сейчас, в данную секунду. С
Пьер приземлился, да так легко и непринужденно, что его большие ноги едва шаркнули по асфальту. Слай приземлился справа от них, Сэр Вог и Форт – слева. Они бесшумно двинулись через плоскую крышу, спрыгнув еще ниже, на крышу соседнего здания, затем перебежали к противоположной стене и опустились на колени, слившись с собственными тенями.
Они ждали.
В темноте сверкнули глаза Слая. Он наклонился и прошептал:
– О чем ты думаешь, мой король?
Рекс засмеялся, потом приложил ладонь ко рту – чтобы не издавать лишнего шума – и прошептал в ответ:
– Это самая крутая вещь на свете. Марко провел меня через переулки и подвалы, но сейчас… это намного круче.
Слай кивнул.
– Иногда мы передвигаемся и по крышам, но так слишком опасно. Сегодня вечером мы можем себе это позволить – монстр ранен.
Пьер покачал головой:
– Нет, я не верю. Монстру нельзя навредить, он же пуленепробиваемый!
Пьер оторвал на крыше кусок дегтя и принялся что-то рисовать на кирпичной стене.
Слай вздохнул и закатил глаза.
– Никто не бывает пуленепробиваемым, Пьер. Позвонил Тард и сказал, что его увезли на санитарной машине.
