котором предупреждал Кречетов?
Но деваться было некуда, и я уже снова стрелял – в эти контуры, размазанные в пространстве, понимая, что всё происходит слишком быстро, что ни фига я не попадаю куда хочу на безумной скорости в режиме реального времении что патронов у меня в магазине винтовки осталось три… два… один… всё…
Но тут случилось неожиданное.
Пронзительный визг, полный ненависти, разорвал воздух. И прямо с креста, разрывая поврежденную проволоку, навстречу своей сопернице прыгнула Настя. Я хрен его знаю, как такое возможно – оттолкнуться от вертикальной поверхности и пролететь по воздуху пару метров…
Но, оказывается, возможно. Когда любишь или ненавидишь всем сердцем, многое становится по плечу.
Девушка-киборг, раскинув руки, всем своим немалым весом рухнула на все эти смазанные контуры. Схватила их в охапку и начала давить, продолжая визжать, захлебываясь яростью, словно дикая пантера, доведенная до неистового, всепоглощающего бешенства.
Конечно, одноглазую защищало ее «марево», полупрозрачное силовое поле. Но, думаю, она растерялась и откровенно испугалась. Когда в полуметре от себя видишь перекошенное ненавистью лицо врага, трудно остаться хладнокровным. Я видел сквозь прицел пустой винтовки, как «марево», сдавливаемое руками Насти, немного промялось внутрь в районе затылка одноглазой. Совсем немного, может, сантиметров на десять, пятнадцать вглубь…
И этого вполне хватило.
Правая рука Насти дернулась – и я увидел, как замерла одноглазая, мгновенно собравшись из своих размытых контуров в одну неподвижно застывшую, напряженную фигуру…
Правда, через мгновение это напряжение спало. Руки мутантихи дернулись по направлению к лицу… и безвольно упали вниз. Ну да, бесполезно дергаться, когда из твоего глаза торчит кончик танталового штыка, насквозь пробившего затылок. Есть у киборга Насти такой сюрприз – остро заточенные стилеты в предплечьях, которые она может выстреливать из рук по собственному желанию. Однажды я имел несчастье получить от нее этим сюрпризом в легкое, отчего чуть не сдох. И потому могу сказать с уверенностью – оружие это более чем серьезное, оказывается способное прошивать не только чужую плоть, но и ментальные силовые поля.
Настя поднялась на ноги, постояла с полминуты, полюбовалась на мертвое тело конкурентки, после чего брезгливо дернула рукой. Труп легко слетел со штыка, пролетел несколько метров и грохнулся прямо на кучу горючего мусора под стальным крестом.
Лицо Насти исказила презрительная ухмылка. И без того высокая грудь девушки стала еще выше от глубокого вдоха. А потом кио плюнула на мертвое тело одноглазой псионихи. Смачно так плюнула. Только не слюна вылетела изо рта Насти, а струя пламени. Второй сюрприз от кио, способных плеваться огнем в тех, кто им не нравится. Куча мусора, облитого бензином, вспыхнула в мгновение ока. М-да… Бывает порой: готовит кто-то своему врагу глобальное западло, а потом сам же в него и вляпается. Такое часто случается, и не только в Зоне.
– Ну, вот и всё, – сказал я, поворачиваясь к товарищам. – Договор выполнен, теперь можно…
И осекся.
Кречетов лежал на спине, а в его животе торчал длинный осколок стекла. По ходу, зеркальный бар в «стенке» раскололся на фрагменты при падении ученого на него, и один из осколков глубоко вошел в тело Кречетова.
– По ходу, печень пропорота и кишечник задет, – сказал Савельев, стоявший над профессором.
– Ну вот, почти сбылась твоя мечта, – на удивление спокойно произнес ученый. – Теперь осталось только вытащить стекло и засунуть в рану взрывпакет.
– Ты бы заткнулся, пожалуй, – мрачно произнес Виктор. – Лучше скажи, как тебе помочь? Может, в регенерирующую аномалию отнести какую-нибудь. Или в твоих многочисленных лабораториях есть какое-то чудо-средство от…
– От смертельных ран немного средств, – перебил его Кречетов. – Например, «синяя панацея». Но у меня ее точно нет, поэтому и говорить не о чем. Как оно там, Снайпер? Ликвидировал псиоников?
– Один из них уничтожен не без моей помощи. Второй ликвидирован как источник опасности. Так что не беспокойся, с моей стороны Закон Долга не нарушен.
– Понятно, – сказал профессор. – Осталось выполнить мою часть договора.
– В таком состоянии? – усомнился Японец. – Тебе ж двигаться нельзя. И стекло извлекать тоже, мгновенно от внутреннего кровотечения отправишься в страну Токоё.
– У нас загробный мир называют Краем вечной войны, – хмыкнул Кречетов. – Чем языком чесать, помогите-ка мне встать. Я, как и вы, чту Закон Долга. И перед смертью хотел бы заплатить по счетам.
Я кивнул и подошел к умирающему. Не зря я в глубине души уважал этого мерзавца. Человек в жизни может совершить довольно много косяков. Но его последние минуты перед уходом в Край вечной войны часто и являются показателем того, кем умирающий был на самом деле.
Мы перевязали рану Кречетова, насколько это было возможно сделать, не извлекая из профессора смертоносный осколок. Потом подняли ученого с
