– Я предполагаю, что все-таки ваш знакомый Гацен… как его?
– Граценбург, Трато Граценбург.
– Так вот, этому Граценбургу для создания Дырокола, видимо, кроме антиграва, нужно было что-то еще. И это что-то еще мы и догоняем. Вы же согласитесь с тем, что идея маньяка не меняется со временем? Он должен быть одержим ею навсегда.
– Это, конечно, правильная мысль, но только для гипотезы, – согласился Лано. – Примем такую версию.
– Ну, хорошо, сделает он свой Дырокол, – продолжил Шергин. – Если отбросить все эмоции и предположения о том, кому это выгодно, почему нельзя допустить создание Дырокола? Проблема только в том, что негодяй получит в руки ключ к мирам? Или есть еще что-то?
– Олег, ты помнишь модель мира, которую смастерил мальчик в Сколари? Ее еще потом в воздух запустили, – спросил Батрид.
Шергин кивнул.
– Так вот, нарушить взаимосвязанность миров – это спровоцировать Дырокол и привести примерно к тому, что случилось с тем бумажным монгольфьером. Пространство наших миров просто разрушится.
– Ну, это тоже гипотеза, – недовольно протянул Олег. – Ни намерения этого Трато, ни ваши слова ничем не подкреплены. Устроить войну ради абстрактных идей?
– Если абстрактная идея опасна для выживания мира, то ее нужно уничтожить! Или хотя бы блокировать. Так пусть же она не реализуется. Лучше не проводить такой эксперимент, – строго ответил Батрид. – Или ты хочешь попробовать?
– Ни в коем случае, – согласился Олег.
– Ну и хорошо, договорились! – обрадовался Лано. – И еще, поверь мне, я не маньяк. Я исследователь, который не терпит пустых гипотез. Я только исследую и сопоставляю факты.
– На Земле создатели самого страшного оружия, уничтожившего несметное количество людей, говорили примерно то же самое.
– Я не создаю оружия, – почти закричал Лано. – Я пытаюсь понять происходящее… И я не гоняюсь за…
Дальше разговор продолжить не удалось. Прибежал нарочный от начальника поезда с пакетом для Шергина. В пакете было предписание явиться в штабной вагон по случаю прибытия на последний разъезд перед Пустошью. Делать было нечего, и нужно было выполнять свои новые служебные обязанности.
Глава семнадцатая
Пустошь
Прощальный гудок «Маршала Гронда» разнесся над переездом, и состав двинулся в Пустошь. Сначала медленно, словно проверяя прочность путей здесь, в необитаемой части мира, потом все быстрее и быстрее. Паровая машина набирала обороты, кочегары истекали по?том у топок, а военные, приступив к круглосуточной службе в усиленном режиме, не спускали глаз с утренней степи. Отдохнувшая команда бронепоезда была бодрой и готовой к десятичасовому переходу.
Батрид сидел в купе и в очередной раз перечитывал записи Олега, делая пометки. Эта работа очень интересовала Дуду, он все время норовил отнять у человека карандаш. Впрочем, Лано не обижался.
Шергин занял позицию в штабном вагоне на бывшей наблюдательной площадке, переделанной в пулеметное гнездо. Яркое солнце заливало сухую Пустошь, и казалось, что в мире нет ничего, кроме плоской пыльной земли, бесконечного железнодорожного полотна и ползущего по нему бронепоезда. Не верилось, что через несколько часов горный массив Цада закроет горизонт. Перестук колес убаюкивал, и в какой-то момент Олегу показалось, что ему снится сон, словно из-за горизонта надвигается туча, закрывая тенью землю. Рев тревожной сирены вернул его в реальность. И стало ясно, что это не туча, а полчища кочевников движутся наперерез бронепоезду. Через штатный бинокль Шергин видел только однородную массу наползающей орды и потому спустился вниз в штабное помещение, где стоял перископ с мощной оптикой. Генерал, прильнув к окулярам, изучал обстановку.
– Господин генерал-майор, – Олег осторожно окликнул начальника, – как обстановка?
– Глянь сам, не очень мне это нравится. – Балакирев отошел от перископа, освобождая место.
Оптика приблизила орду настолько, что можно было различить не только отдельных всадников, но и солнечные блики на кривых саблях. И еще увидел Шергин, как то тут, то там среди кочевников мелькали люди в темной одежде с лицами, закрытыми черными платками.
– Мне кажется, столкновения не избежать, – сказал Олег. – Орду ведут те же, что напали на нас ночью.
– Согласен, мне кажется, самое время привлечь силы полковника Дик-Берта, – сказал генерал и нажал на пульте одну из кнопок.
Немедленно прибежал посыльный. Балакирев написал несколько строчек на листе бумаги, приложил к нему личную печать и, вложив в конверт, запечатал сургучом.
