трактор…
Паровоз этот я обязался принцу отправить обратно с составом лимонов. И как можно скорее. Принц даже полностью авансировал мне эти закупки. Хорошо, что я догадался взять с собой в путь свой почтовый вагон с сейфом, иначе куда бы я положил такую кучу серебра. Из прибыли я вез обратно только долю Вальда. Остальное овеществилось в товаре.
Пришлось, пользуясь правами хозяина, взять дополнительно несколько ручных пулеметов с завода (официально — на испытания новых стволов в горах). Только в почтовый вагон занесли пару. А то не дай ушедшие боги опять имперские «махновцы» дорогу перекроют.
За салон-вагоном — почтовый вагон с личным багажом и охраной. Два пустых товарных вагона для закупок в Гоблинце. И вагон третьего класса для сманенных в Рецию переселенцев.
Предпоследний мой грузовой состав с паровозом, который добыл для меня Молас (за очень дополнительные услуги с моей стороны) отправили прошлой ночью. Тавор убыл старшим эшелона с частью охраны.
Место моего денщика все теснее занимал стеснительный и аккуратный реций Ягр, а разбитной и проворный огемец Тавор чем дальше, тем больше превращался в моего личного порученца. И эта служба ему больше нравилась. Тем более что после задвигания меня в резерв я не заставлял его больше носить не любимую им флотскую форму и разрешил пришить к мундиру реальные, а не бутафорские знаки различия. Тут уж я сам удивился, увидав на нем погоны фельдфебеля. Быстро растут люди на стезе «стука». Главное, правильно выбрать, кому стучать.
Кстати о переселенцах. Когда я приглашал к себе на работу механиков с путейского отстойника, то я даже не предполагал, что реально таких беженцев придет к моему отъезду столь много.
Огемцев.
Удетов.
Куявцев.
И даже цугул.
С женами и детьми.
Все бывшие путейцы — работники паромной переправы, разъезда и станции при них. Выгнали их ко мне война, мороз, голод и неустроенность.
Пришлось еще три пассажирских вагона срочно доставать. Бросить тут этих людей мне совесть не позволила, когда я в силах дать им кров, работу и заработок без потери ими человеческого достоинства. Люди они все работящие, не креаклы какие. На втором разъезде от Втуца у меня всем работа найдется.
А «кто есть ху» из них — в дороге проверим. Озадачим человека Моласа разработать для них единую анкету. Не зря этого неприметного офицера в массу переселенцев внедрили под видом телеграфного связиста. (Не того связиста, кто провода тянет, а того, кто этими проводами руки за спиной связывает, как шутили на моей родине.) Вот и назначил я его старшим над этим табором на время пути. А кто ему сказал, что будет легко?
С Маарой все же решил проститься лично, а не посылать денщика забрать оставленные мной у нее в «приюте» вещи. Иначе, посчитал я, как-то не по-мужски будет. Уподоблюсь нашкодившему школьнику.
И не ошибся.
Встретила меня чаровница радостно, ласково и даже очень мило поблагодарила за хорошую новогоднюю ночь. Попыток тащить меня сразу в койку не проявила. Притворно огорчилась, что мне пора уезжать «уже сегодня». Сказала, что всегда рада меня видеть у себя в гостях. Ласково поцеловала и добавила:
— Не торопись убегать, котик, тут к тебе сюда люди едут, — на слове «люди» она сделала акцент. — Я пока приготовлю тебе кофе. Сама.
Я успел не только попить кофе и поесть пирожных домашней выпечки, но и поболтать о том о сем с Маарой. О пустяках…
«Людьми» оказались Крон с Лосем.
Последний поставил на стол дорогой кофр из толстой бычьей кожи. Видно, что тяжелый. При этом пробасил:
— Это тебе просили передать, Пулеметчик. Сам, наверное, знаешь кто.
Я, сидя в кресле, умудрился посмотреть на стоящего гиганта сверху вниз и немедленно расставить точки над «ё».
— Ты берега не попутал, Лось? Это я для его величества ольмюцкого короля Бисера Восемнадцатого пулеметчик. А для тебя, loschara, «ваша милость», — и, кивнув на кофр, спросил: — Что здесь?
— Семь кило рыжья, ваша милость, — пробубнил Лось недовольным тоном.
Крон смотрел на эту сцену, слегка склонив голову к правому плечу, и смеялся глазами. Потом сел без приглашения и констатировал:
— Умеешь. Считать будешь?
— Зачем? — пожал я плечами. — Если вы скрысятничали, то вам не жить. Вы это и сами знаете.
— Верно мыслишь, ваша милость, крысы в нашей гильдии не выживают. Лось, выйди.
— Останься, — притормозил я узлового смотрящего. — Что там у тебя с контрабандой?
