не выпускай на волю, вот и все!
…Мы выступили в путь с первыми лучами солнца, и уже через два часа пути добрались до долины Потерянных душ.
Раскидистое дерево, белое, как обглоданная кость, и такое же мертвое, возвышалось на ее границе, а саму долину укрывала пелена непроглядной тьмы.
Над нами светит солнце, впереди — ночь без звезд.
Я почувствовал, как шевелятся волосы на затылке, а холодные липкие пальцы даже не страха, а какого-то первобытного ужаса прогуливались вдоль позвоночника, сковывая душу леденящим холодом.
О чем там мы с Лексой давеча говорили? Кажется, о том, можно ли меня напугать. Что ж, долине Потерянных душ это удалось.
Чего больше всего боится человек? Если верить психологам — неизвестности и смерти. Дальше идет страх одиночества, старости и так далее… Но все это мелочи.
Смерть и неизвестность — все это олицетворяла долина, и сейчас я лучше бы снова глянул в глаза Великому Полнолунию Каиноса, чем войти в это внушающее ужас место.
— Почему души — потерянные?.. — шепотом поинтересовался Ромка.
А Лекса так же шепотом ответил:
— Это те, кто не закончил свои дела при жизни. Они ждут своего часа… А есть такие, что просто заблудились и не нашли путь на свои небеса…
— Откуда ты знаешь?.. — подключился я к общему перешептыванию.
— Говорят, — пояснил Лекса.
— А чего они ждут? — не успокаивался Ромка, которому болтовня помогала бороться со страхом.
Лекса пожал плечами, а я ответил:
— Чего прицепился к человеку? Сейчас пойдем, встретим какую-нибудь душу и допросим с пристрастием.
Достал из рюкзака моток веревки.
— Надеюсь, в связке ходить не разучился — а, Ром?
ГЛАВА 35
Мгла, окутавшая нас сразу за деревом-стражем, была сродни веществу Великой Тени: такая же плотная и непроглядная. Я включился в колдовское зрение, увидел рядом с собой «меловые» силуэты и окончательно утвердился в своей догадке.
Решив, что светить Гелисвортом значит привлекать к себе нежелательное внимание местной нечисти, я немного поколдовал и временно наградил Лексу способностью видеть в этой тьме.
Когда восторги и смешки, вызванные необычным зрением, слегка поулеглись, мы пошли дальше.
Путеводная нить, разматывающаяся под ногами, была единственным светлым пятном в этом царстве тьмы.
— И тишина, и мертвые с косами, — нервно пошутил Ромка, когда эта самая тишина стала совершенно невыносимой, но его шутке никто даже не улыбнулся.
Иногда где-то неподалеку раздавались неясные шепоты, стоны, а то и вопли. Все это здорово нервировало, хотя и не причиняло никакого вреда.
— Чего б я так орал?! — снова попытался сострить Ромка, и снова на его тонкий юмор никто не отреагировал.
Иногда в темноте вспыхивали и тут же гасли яркие звездочки, пролетали быстрые светлячки. Один из них довольно долго сопровождал нас, но потом все же скрылся вдали. Когда он исчез, мне почему-то стало грустно.
Неожиданно — такие вещи всегда происходят неожиданно — дорогу мне заступила неясная тень, сгустившаяся, казалось, прямо из воздуха. Я отпрянул и выхватил Гелисворт.
Призрак издал жутковатый потусторонний смех.
— Ты не сможешь убить меня во второй раз, Корни! — заявил он.
— Ты кто?!!
— Ты меня даже не помнишь?! — возмутился призрак, надвигаясь на меня. — Посмотри мне в глаза, убийца!
Я не стал этого делать. Взмахнул Гелисвортом, и тень рассеялась. Только вздохнуть с облегчением не получилось: вслед за первым призраком явилась целая толпа его сотоварищей. Они выли, кричали, тянули ко мне руки-кости, требовали ответа…
— Какого черта?! — заорал я, остервенело махая мечом. — Вы кто такие?!
— Убийца! — ответствовал нестройный хор.
