стали пореже. Просека? Поляна?
Вскоре я выбрался на дорогу. Это тоже оказалось сродни подвигу — сугробы по обочинам были просто гигантскими. Однако ж я перебрался через них, и теперь стоял на гудящей стреле асфальта, размеченной под четырехполосное шоссе. — «Раз такая дорога — значит, должен быть транспорт», — решил я и двинулся на юг по двойной сплошной.
Транспорт действительно был. Первая встречная машина промчалась мимо со скоростью пушечного ядра, полностью проигнорировав мою поднятую руку. Со второй получилось то же самое.
На глаза навернулись слезы. Почему никто не останавливается? Может, я — уже не я? Может, я призрак, а тело мое, окоченевшее и безжизненное, давно лежит где-то под деревом? Или его дожирает старый знакомец волк?! Тогда откуда этот холод и усталость?
Господи! Я жив или все-таки умер? Провел пальцами по лицу — не ощутил ни того ни другого. Мама, как хочется жить!
Снова свет фар. Подняв руки, шагнул навстречу мчавшемуся автомобилю. Резкий скрип тормозов, хлопок дверцы, шаги… Голова закружилась, я оперся о капот подъехавшей машины. Под пальцами — красный крест на белом фоне. Кто-то подхватил меня под руки, не давая упасть.
Я хотел что-то сказать, но потерял сознание.
И снова дивное пробуждение, яркий свет и невесомость. Кажется, на сей раз я действительно умер.
«Размечтался, — хмыкнул уже знакомый голос. — Обезболивающим по самые уши накачали, вот ничего и не чувствуешь».
«Зачем?» — вяло удивился я.
«Если человек идиот — это уже на всю жизнь! — припечатал голос. — Нет чтобы в Паутину уйти! Обязательно нужно было отморозить себе все что можно!»
«Что за голос-то?! Откуда он взялся? — невесело размышлял я. — У меня что, раздвоение личности?»
«Всего лишь размягчение мозгов!» — фыркнул голос и исчез.
Я разглядывал потолок, но кроме слепящих ламп дневного света не нашел ничего достойного внимания. Повернуть голову не получалось, пошевелить рукой или ногой тоже. И вообще тела я не чувствовал и даже начал сомневаться в его наличии. Что до размягчения мозгов, то в этом странный голос, похоже, прав — соображалось с трудом.
Вскоре я снова уснул, а когда в следующий раз открыл глаза, оказалось, что рядом кто-то есть. Попытался пошевелиться, и надо мной тут же склонился человек в белом халате. Надо же, Ник Цесс! В голове еще шумело, но знакомцу я был рад, совершенно не удивляясь самому факту нашей встречи.
— Не шевелись и не пытайся разговаривать, — строго сказал Ник. — Моргни, если слышишь меня.
Я хотел сказать, чтобы товарищ не валял дурака, но смог издать лишь слабый хрип, а горло пронзила жуткая боль. Пришлось послушно моргать.
— Вот и умница, вот и молодец, — одобрил Ник. — Значит так, коротко и по делу. Ты на Земле. Страна — Украина, город называется Сумы. Находишься в областной больнице. Я прикидываюсь столичным светилом хирургии, которого пригласили для консультации. В общем, брат, делишки твои ни к черту. Кроме общего переохлаждения, воспаления легких и проблем с горлом ты еще и умудрился отморозить ноги и пальцы на руках. Местный доктор просто горит желанием их тебе отрезать, но я уговорил его подождать до утра. Собственно, врач железно прав: резать тебя нужно срочно, иначе гангрена, сепсис и похоронный марш. Но! — Ник предостерегающе поднял вверх палец. — Есть шанс обойтись и без этого. Новая разработка КС — универсальный восстановитель. Сразу предупреждаю: препарат экспериментальный, испытания на людях еще не проводились. Вероятность успеха — пятьдесят на пятьдесят, да и побочные эффекты не исключены. Но это — шанс. Твой единственный шанс. Короче, думай. Я скоро вернусь.
Ник выскользнул из поля моего зрения; послышались его шаги, легкий хлопок закрывающейся двери.
«Думай». Собственно, о чем тут думать?! Я никогда не боялся смерти, потому как при моей работе рассчитывать на долгую жизнь может лишь полный идиот. Но инвалидность… от одной этой мысли становилось страшно до дрожи. Остаться без ног, зависеть от чьей-то милости… Нет, лучше смерть. Конечно, люди со временем приспосабливаются, даже находят себя (Айдар, например). Но не я. Только не я!
Так что пусть Ник испытывает на мне свое шаманское зелье, и даже если оно меня все-таки прикончит — так тому и быть. Я согласен попытаться, даже если будет один шанс из ста, и уж тем более при оптимистичных пятьдесят на пятьдесят.
Доктор вернулся минут через пятнадцать и ввел мне в вену кубиков десять черной дряни, от которой меня тут же затрясло, как эпилептика. Волна животного страха поднялась из живота, подкатила к горлу. Этот кошмар продолжался бесконечно, но потом все прошло — лишь насквозь пропотевшая постель да дикое сердцебиение, еще долго не желавшее успокаиваться.
Садюга Ник придирчиво меня ощупал, потыкал в грудь холодным стетоскопом, заглянул в горло и удовлетворенно хмыкнул.
— Работает, зараза! Имеем случай чудесного исцеления. Ладно, отдыхай, позже зайду. Нужно еще массу всего обсудить.
— Ник! — окликнул я друга, когда он был уже в дверях. Горло не болело, голос звучал вполне нормально.
— Ну? — обернулся он.
— Как ты меня нашел?
