На столе было обилие мяса – вареное, жареное, копченое – и незнакомые каши. В глиняные чарки орчанки разливали напитки. Но на первом месте было что-то наподобие кумыса, который я любил пить во время службы в Казахстане. Рядом с вождем сидел орк, который произносил тосты и здравицы, и все должны были выпить свой «кумыс». За полнотой чарок следили специальные орчанки. Посольские, морщась, глотали и давились бражным напитком, я дул его за милую душу, выпивая каждую чарку полностью. Один раз Шиза обнаружила в напитке яд, я не стал его нейтрализовывать, а, выйдя в ускоренный режим, поставил перед одним из шаманов, подменив чарки. Мы выпили, и орк грохнулся на спину, из его рта запузырилась пена. Охрана хана быстро подняла шамана и унесла, краем глаза я заметил, что орчанку, наливавшую эту местную бормотуху, по-тихому скрутили и утащили с глаз.
Вождь периодически бросал на меня взгляды, в которых проскальзывало удивление, и было отчего: посольские давились местным «кумысом», а я наяривал за двоих.
– Я вижу, помощник, тебе понравился наш гайрат из молока лорхов, – с легкой усмешкой произнес вождь.
– А что ему не пить? – за меня произнес посол. – Этот юноша теперь в роду Гремучих Змей.
Зрачки муразы мгновенно расширились и опять стали прежними, хотя лицо все время оставалось добродушным.
– И давно ты стал Гремучей Змеей? – спросил он, рассматривая меня пристальным взглядом.
За меня вновь ответили, на этот раз толстый орк, сидящий по правую руку от вождя. Он зашелся смехом и пророкотал:
– Сегодня! Он умудрился наткнуться на сиську шаманки и решил ее пососать!
Все орки, и вождь в том числе, заржали во все свои луженые глотки.
– Хотел бы я, чтобы ты, помощник, прожил подольше, но, видно, не судьба! – сказал вождь, отсмеявшись, и потерял ко мне всякий интерес.
Пир продолжался. Нас развлекали танцем молодые орчанки, они лихо выделывали коленца под бубны, которые держали в руках. Двигались они слаженно и даже грациозно, а порой соблазнительно, когда поворачивались спиной и синхронно трясли попками.
Следом за танцовщицами вывели рабов. Орки оживились. Следящий за пиром местный распорядитель провозгласил, что сейчас молодежь покажет свою удаль в боях с рабами. Среди рабов были люди, дворфы и, к моему уливлению, орки, а еще один снежный эльфар, уже немолодой и с лицом, не выражающим никаких эмоций, настолько он хорошо владел собой.
– Доблестный мураза! – осмелился я обратиться к вождю. – Могу я попросить вас об этом снежном эльфаре?
– Ты хочешь с ним биться? – приподнял бровь орк.
– Нет, уважаемый вождь, – я поклонился, сидя. – Я хочу его выкупить.
– Зачем он тебе? – Во взгляде вождя сквозил неприкрытый интерес, и было понятно, что я для него представлялся чем-то вроде развлечения от скуки.
– Я буду первым хуманом, имеющим в слугах снежного эльфара, – ответил я.
Вождь задумался:
– Твои мысли и поступки мне понятны, помощник. Но твоя жизнь, скорее всего, будет скоротечна. Я продам его тебе за сто золотых илиров. – Он оскалился, предвидя мое разочарование.
Но я достал кошелек из сумки и положил на стол. Мураза озадаченно посмотрел и указал пальцем на мешочек. Служанка быстро подхватила деньги и с поклоном преподнесла его вождю. Тот высыпал его содержимое на стол и засмеялся.
– Может быть, я был не прав по поводу тебя, помощник, и ты сможешь выжить. Эльфар твой!
Я поклонился, встал из-за стола и подошел к своему новому рабу.
– Пошли, эльфар, – позвал я и, не ожидая его реакции, направился к выходу из стойбища.
Когда мы прошли охрану я повернулся к нему.
– Я могу тебя отпустить прямо сейчас, если ты способен самостоятельно выбраться из степи. Если нет, побудешь моим рабом до возвращения в Вангор. Что скажешь?
– Почему? – спросил он лаконично.
Я посмотрел в его ярко-голубые глаза и без всякой усмешки ответил:
– На этот вопрос ты должен будешь найти ответ сам. Я жду твоего решения.
– Я побуду рабом, – кратко ответил он.
Я помахал рукой стоящим недалеко «Степным варгам», и они неохотно подъехали.
– Что надо? – неприветливо спросил знакомый десятник, обещавший меня убить.
– Надо моего нового слугу доставить к повозке магистра, – ответил я, не обращая внимания на настроение воина.
– Мы тебе что, посыльные? – возмутился десятник.
– Золотой, – я, как фокусник, показал ему монету, которую ловко крутил между пальцами.
– Два, – тут же стал торговаться он.
Я улыбнулся и отдал ему два золотых илира.
