— Ты что, топиться надумала? — закричала на ухо ее подруга Маша. — Я так и знала, что ты здесь. — Я приехала, а Зуля сказала, что ты вышла подышать свежем воздухом.
Из Ставрополя поезд в Питер приходит в пять сорок пять утра. Маша привезла в Питер Артема, своего старшего сына. Он решил поступать в институт Бонч Бруевича. А Саша остался с младшей дочерью. Артем хотел быть связистом и работать с космическими кораблями. Он спал и видел себя космонавтом, но по здоровью не прошел даже в военное училище. Он был немного полноват, красавец, каких поискать. Но комплексы перекрывали в нем все. Он даже стеснялся смотреть на девушек, настолько он считал себя уродом. Но его два метра роста всегда нравились девочкам. Особенно красивые голубые глаза с пушистыми подкрученными ресницами. Он был очень красивым парнем. Девочки сохли по нему. Но он никого не замечал. Они с Настей были ровесниками. Он привык с детства приезжать к Кате и считал ее своей родной тетей. Каждое лето гостил полтора месяца в Питере, а потом Настя полтора месяца гостила в Михайловске. В общем, Артем дружил с Катиными детьми, как родственник.
— Ой, Маша, — закричала Катя. — Как я рада, что ты приехала. Единственный светлый лучик в моей темной жизни!
— Тоже самое я чувствую к тебе, — целовала подругу Маша. — Я не знаю, как бы я вообще могла выжить, если бы не наша дружба. А Зуля опять живет у тебя?
— Да, и слышать нечего не хочет после того случая, когда этот араб нас посетил. Она даже записалась в общество охотников. Сдает взносы, учится стрелять и еще получила на днях разрешение на оружие. Сказала, пусть только сунется, она пристрелит этого убийцу на месте.
Маша смеялась и говорила, что Зуля имеет ген войны, что только всего несколько национальностей его имеют, и что лучше ее не злить. Маша достала из пакета бутылку шампанского, два хрустальных бокала, шоколадку и сказала, что они будут встречать вдвоем питерский рассвет белых ночей. Это своеобразный рассвет, который немного затухает перед тем, чтобы набраться сил и загореть огнями следующего дня еще ярче. При этом никто не видит, когда солнце встает, такое ощущение, что оно и спать не ложиться, оно так устает, что не доходит до горизонта, а остается все время стоять посредине над Невой.
— А помнишь, как мы с тобой познакомились? — спрашивала Катя.
— Да, конечно, ты пришла ко мне домой и сказала, что хочешь взять в аренду магазин. И все время мялась, не знала, как заговорить о цене. А потом ты купила этот странный дом в ипотеку и пришла со свежеиспеченным хлебом и солонкой ко мне во двор и сказала, по вашим обычаям, соседи должны посолоноваться, чтобы никогда не ссориться, — смеялась Маша. — И нужно было отломить кусочек хлеба и засунуть его в соль и съесть напополам.
— Да, точно, но ты на меня так странно посмотрела и сказала, что в Михайловске такого обычая нет, что в Михайловске принято отворачиваться, когда видишь знакомого и делать вид, что соседом ты недоволен, — смеялась Катя, вспоминая, как Маша говорила, что есть не будет эту горбушку хлеба пополам.
— Да, точно, я же первая леди города и, конечно, считала, что никогда не буду грызть горбушку хлеба ни одна, ни с соседями. Но жизнь быстро поставила меня на место, когда я оказалась вдовой при живом муже.
— Как и я, — закивала головой Катя.
— Слушай, так я не пойму, как так получилось, что мы похоронили капсулу пластмассовую вместо Сереги? — спросила Маша.
— А так и получилось, мы его в морг отвезли, помнишь, а снимали его дружки из петли и скорую помощь вызывали они. А в скорой, и в морге все оплатили видно заранее эти бандиты. А нам сказали, что его сильно забальзамировали в морге. Вот тогда они и привезли гроб вместе с этой восковой куклой, заколотили его у нас с тобой на глазах. И мы его похоронили. Еще бабки причитали, что лежит, как живой. Вот эти бандитские разборки к чему приводят, лишь бы деньги из общака украсть. Уже все между собой разделили, когда его отправляли на другой свет. А потом, он был в бегах. Он знал, что его сразу кончат, чтоб утечки информации не было. Он умный у меня был, ну и долго скрывался. Он даже мне главаря банды сдал, когда его убили в моей квартире в Питере. Он сказал, что это все Араб приказал сделать.
