отвоевывать его обратно… Но ведь в Городе сейчас другие настроения, не так ли?
Ким безмятежно встретил взгляд псикодера, но Рут переспросила:
– Какие настроения?
Сенна притормозил и поднял глаза к потолку, словно припоминая:
– Господин Макаров уже почти убедил старшего техника Руденко, что он в состоянии не только демонтировать ветряки и солнечные батареи, но и склепать из них на новом месте систему с вполне приличным КПД. Агрономы требуют сотню квадратных метров прозрачного полипласта, а еще – чтобы им разобрали крышу на верхнем этаже. Консула Полякова категорически не устраивает все, но он тем не менее приказал поставить на ход все имеющиеся в распоряжении машины. А госпожа Вайс проповедует всем и каждому, что звери – такие же полноправные владельцы планеты, как и люди, и потому грешно убивать их без крайней необходимости.
Псикодер снова тронулся с места, перечисляя на ходу:
– Главный генератор сломан. Три консула сбежали с единственным надежным источником энергии. Нет света, пищевые цеха стоят, чистая вода на исходе, – Сенна покачал головой. – Вы осознаете, какая паника должна сейчас владеть Городом? Насколько я разбираюсь в человеческой натуре, люди просто обязаны крушить общественное имущество, мародерствовать, напиваться вдрызг, а чуть позднее начать формировать небольшие агрессивно настроенные группы. Видите вы что-нибудь подобное?
Ким посмотрел вокруг. Он увидел только одну, на вид не слишком агрессивную группу: женщины собрались в кружок на площади и осваивали премудрости ручного шитья. В центре сидела его старая знакомая, Сугар; а недавно ему повстречались и несколько универсалов снизу.
– Похоже, что-то заставило их верить, что жизнь продолжается, – заключила Рут. – Что бы вы там ни думали об их натуре.
– Что-то, да, – согласился Сенна. – Или кто-то. Сами они никогда бы не додумались, что и на развалинах Города, и на Открытой земле вполне можно жить.
Рут недоуменно нахмурилась:
– И как, по-вашему, кто-то мог…
Ким поспешно перебил ее:
– Что вы подразумевали под вашим проектом? Касательно нас троих.
– О… – Сенна перевел взгляд с Рут на него. – Ну, знаешь, у каждого свое хобби. Как теория сигналов у госпожи Вайс. Не ври девушке.
– Что? Подождите, при чем тут… Какое хобби?
Остановившись у гейта, Сенна ответил, подумав:
– Теория эволюции, например. Тебе ведь знакомо удовольствие наблюдать за естественными природными явлениями. А люди… То, что способно изменяться в силу собственной природы, – лакомство для созерцательного ума, особенно вкусное, если дать процессу свободу. Наш бедный шоумен заблуждался с самого начала: настоящий бог не вмешивается.
– Для созерцательного ума – вы сами не слишком ли часто вмешивались?
– Факт наблюдения всегда влияет на объект наблюдения, и я не тешусь надеждой, что на меня законы Вселенной не распространяются, – с лицемерным смирением произнес Сенна и добавил: – Возможно, вы трое еще меня порадуете.
Псикодер развернулся и направился к дверям. Ким поглядел, как он уходит, а потом окликнул:
– Господин Сенна! – Псикодер притормозил, но не повернул головы. – Знаете, есть мнение, что вы не синтет. А сирианец.
Сенна посмотрел на Рут через плечо:
– Его голове досталось сильнее, чем я думал. Лучше держи его за руку – на всякий случай.
Псикодер скрылся за дверями. Оставив Кима наедине с бредовым подозрением, что в самый последний момент Сенна ему подмигнул.
Рут стояла на месте и задумчиво смотрела на гейт: одни из немногих дверей Города, которые еще не стояли нараспашку.
– Что ты теперь будешь делать? В смысле я-то считала Киру никудышной мамашей, но твой отец только что вообще на сто лет свалил, – такая формулировка против воли заставила Кима улыбнуться. – Так что ты вроде как сам себе хозяин?
– Я когда-то думал сбежать на Открытую землю, – помолчав, поделился он, – Боялся, что не пройду определение и останусь в Городе без профессии.
– Да, – сочувственно кивнула Рут, – Вот как раз сейчас – страшно представить, что бы с тобой случилось, не будь у тебя профессии.
Ким рассмеялся и неуверенно взглянул на девушку. К сожалению, сегодня хвост был на месте и в полной боеготовности, но он все же решился:
– Что ты подумаешь, если я скажу, что небо там, снаружи, – это самое красивое, что я видел в жизни? То есть самое-самое. Вообще.
Рут изогнула одну бровь:
– А что я могу подумать? Так ведь и есть. Самое красивое в мире.
Ким с облегчением выдохнул, заглянул ей в глаза… Черт, свобода воли. Нельзя. Черт!
Ну незаметненько? Только слегка подтолкнуть.
