– Простая ты душа: это не Земля вас в Города загоняет, а люди. Хочешь – приезжай насовсем в деревню. Сам увидишь: жить можно, жить хорошо.
– Спасибо, – ответил Ким, – Может, когда-нибудь приеду.
Утренний сбор был назначен именно на то время, которое Рут метко характеризовала как «хренову рань». Вечером Ким все никак не мог спуститься в бункер, стоял снаружи, вдыхая дикий, настоящий воздух Открытой земли, коченея и поминутно поднимая голову, чтобы в очередной последний раз взглянуть на звездное небо. Его грызли десятки вопросов. Вернется ли Ерик от своих наутро? Придет ли Кира или опять передумает? Откуда она узнала, что Ким умеет «читать»? Какая-то она непростая, эта Кира… Для чего все-таки она нужна Эдо, что там в Городе опять стряслось?
Перед тем как дикарь ушел ночевать к своим, Ким отыскал его у готового к походу транспорта. Завидев друга, Ерик быстро отошел от машины, но Ким был почти уверен в том, что застал его гладящим бронированный бок.
Ким боялся спрашивать, поэтому просто присел на крыло рядом. Коварные мыслишки словно того и дожидались: они кинулись на него со всех сторон и начали, урча, рвать на части.
У него есть способ повлиять на друга. Он может «прочитать» Ерика и убедить его… Нет, с друзьями так не поступают – он давно решил, раз и навсегда. Но родные дикаря ему не друзья. Да, но это все равно жульничество. Ну и что? Почему можно просто уговаривать, а так – уже нельзя? Потому что надо уважать чужие решения. Даже идиотские? Быть со своей семьей не идиотское решение, а нормальное. А если Ерик не поедет, и с ним здесь что-то случится?
«Ой-ой, беспокоишься за него, да? – поднял головку червячок-мыслеточец, старый знакомый, – Или за себя? Скучно будет в Городе одному-то?»
– Занятная эта Кира, – Ерик нарушил молчание, заговорив делано беззаботным тоном. – Я ее плохо помню, но дед вроде иногда хаживал к ней. Они в камни играли.
Ким закрыл глаза и потер ладонью щеку. Камешек на игровой доске… Свобода воли, блин.
– Мне очень жаль твоего деда, правда. Он, наверное, крутой мужик был.
– Был, – Ерик попинал носком ботинка пучок травы, – Но теперь-то его все равно нет уже. Мы там с Рут потрындели малость… Ай, ладно, пойду спать.
Друг ушел, и Ким так и не понял, увидит ли его завтра или вообще еще когда-нибудь.
Полночи Ким проворочался с боку на бок. Плечо ныло, а в голове роился полный набор невеселых мыслей. Задолго до побудки Ким резко распахнул глаза и понял, что больше не заснет ни за что. Он не стал снимать термокостюм и выбрался наружу.
Снаружи было как и вчера… Нет, не совсем так: заря еще не занялась, но со стороны огородов как будто пробивался слабый свет. Поколебавшись немного – плюнуть или сходить посмотреть, Ким включил дорожную подсветку костюма, и тут что-то сверкнуло на земле в ответ, отражая его. Ким пригляделся, поднял с травы заколку Лиз, положил в карман и отправился к холму.
По мере приближения стало очевидно, что свет исходит из-под их транспорта. Ким подошел, присел, заглянул под днище:
– Доброе утро.
Влас, который лежал на спине под транспортом, резко вскинул голову и стукнулся лбом о шасси.
– Фу ты, черт! – Он шумно выдохнул и вынул один наушник. – Утро доброе, приятель, только лучше б ты топал погромче или посвистел, что ли… Я ж теперь заикаться буду.
– Извини, – с лицемерным сочувствием сказал Ким: он-то в день их знакомства вообще с транспорта навернулся, так что один-один, – Не спится?
– Да нет… Понимаешь, я тут как бы расслабился немного, – доверительно заговорил Влас. – Ну рот раскрыл, ушами захлопал – Открытая земля, сбирень, все новое, непривычное. А посылали-то меня, вообще говоря, не за сбирнем. Ну и вскинулся ночью, сна ни в одном глазу: надо, думаю, амортизаторы хоть раз ведь поглядеть.
– Ну и как они? – От неудобной позы у Кима затекала шея.
– Полный порядок, спокойно можно было десятый сон смотреть. Да ничего с ними и не сталось бы, на самом деле, – самоуспокаивающим тоном произнес Влас. – Ты, кстати, когда сюда шел, никого не видел?
– Я вообще ничего, кроме носков ботинок, не видел, – честно ответил Ким. – Темень же.
– Ну да… – согласился Влас, начиная выбираться из-под машины. – Мне вот показалось, что я видел кое-кого, только я не уверен. Что ему тут делать, ночью-то?
– Кому?
– Ну Ино… Сбирень на выход пошел, что ли?
– Слушай, Влас, а из-за чего вы с ним поругались?
– Поругались? – переспросил Влас. – Да мы вроде как не ругались. Он парень-то не промах, башковитый, сразу видно. Только очень о себе мнит: не может стерпеть, если кто его в чем обходит. Ну и я… – он ухмыльнулся одновременно смущенно и слегка заговорщически, – честно сказать, не удержался, поддел его пару раз.
