о войне. Хотя обстановка в мире становилась все напряженнее.
Мир. Погруженный в раздумья Император потеребил седой ус. Сколько же всего им довелось утратить в тот решающий и трагичный миг. Привычные ценности рухнули, уступив место скорби и отчаянию, которым не было видно конца. Детям, родившимся после войны, повезло больше, они не помнили мира До. Им просто не с чем было сравнить.
Сын появился под утро. Его нарекли Линь Имом. Вопреки своему желанию присутствовать рядом с женой в этот торжественный миг, Им Су был вынужден находиться в КБ, где готовились к отправке на верфи законченные чертежи «Дракона». Он возлагал большие надежды на этот проект. Танкер- гигант не имел аналогов в мире и должен был послужить символом могущества корпорации Им Су.
Некоторые говорили, что Линь Им похож на отца, хотя по грудничку было еще трудно судить. Есть поговорка: чужие дети быстро растут. Им Су казалось, будто сын растет не по дням, а по часам. Или так происходило оттого, что будущий Император проводил на работе времени больше, чем с семьей, как бы ни старался вырваться. Бизнес могучей корпорации требовал отдачи всех сил и внимания, поэтому воспитанием отпрыска целиком занималась жена Баожей с целым штатом слуг и гувернанток.
Им Су мысленно спросил себя, достаточно ли внимания он уделял сыну, пока тот рос. Не так много, как хотелось бы. Он был вынужден признать это. Не это ли впоследствии и послужило прелюдией к разладу между ним и Линь Имом? С другой стороны, юноше не на что было жаловаться. Он рос, окруженный заботой и вниманием, с малых лет имел, что хотел, но при этом не казался избалованным. Ходил в престижную школу и, по отзывам педагогов, был усидчивым и общительным.
В момент, когда ядерный Молох охватил планету, Линь Иму исполнилось десять. Накануне его дня рождения назревало еще одно немаловажное событие: «Черный дракон» готовился сойти со стапелей. Чтобы в очередной раз не подвести сына, Им Су решил совместить оба празднования и взял мальчика с собой на борт танкера, готовящегося совершить пробное плавание. Жену, которая в тот день осталась на берегу, он так больше и не увидел. Прошлому миру в одночасье пришел конец. Оказавшееся в море судно было обречено на скитания. Император связался с некоторыми кораблями из своей торговой империи, оказавшимися поблизости. С этих кораблей собрали все грузы, слили все топливо, и по счастливой случайности попался один из сухогрузов, который вез в одну из африканских стран гуманитарные грузы под эгидой ООН. Там были палатки, еда, лекарства, генераторы, одеяла… Для начала этого было достаточно. А дальше приноровились добывать пропитание и все необходимое собственными силами.
Да, много воды утекло. Император вздохнул. Сын рос под присмотром отца в новых условиях. В жестоких условиях нового мира он освоил военную грамоту, научился владеть оружием и вскоре стал правой рукой отца, провозгласившего танкер новым замкнутым государством со своими законами и порядками. Члены совета директоров корпорации, бывшие на борту, образовали Совет, приближенный к Императору, которым спустя какое-то время после войны объявил себя Ким Им Су.
До определенного момента все шло хорошо. Плавучее государство путешествовало по руинам мира, отвечая на сигналы бедствия и подбирая выживших по всей земле. Община разрасталась, становясь интернациональной.
Но в какой момент они с сыном стали отдаляться друг от друга? Что послужило тому причиной? Император не мог отыскать ответа. Вот чем все закончилось – изгнанием Линь Има в чужие земли. Он обрек его на верную смерть. Сможет ли он когда-нибудь простить себя? Смириться и жить с принятым решением?
– Прости меня, Баожей, – тихо проговорил он. – Прости за сына. Я знаю, что не достоин прощения. Но иначе поступить не могу, ты бы меня поняла. Я не могу ему позволить разрушить все то, что я с таким трудом создал. В конце концов, наш мир уже давным-давно не тот. Линь Им сам выбрал свою судьбу. Кто мы все теперь, как не призраки.
Никто не видел, как в полумраке зала по щеке Великого Императора скатилась и высохла слеза.
Линь Има изгнали в тот же день. Старейшины, вернувшись на берег и снова посовещавшись, решили не откладывать исполнение приговора в долгий ящик.
«Черный дракон» и «Иван Грозный», снявшись с места, переплыли расстояние, разделявшее Свальборг до острова Сувурой, на котором обитали жители «Братства пара».
Погода, хмурившаяся с полудня, вконец испортилась, и теперь на землю оседала морось, к которой примешивались первые снежные хлопья. Все собрались возле струганого частокола, за которым тянулось небольшое поле, усаженное не до конца убранным тростником-сухостоем. Его по-прежнему охраняло поникшее на шесте-крестовине огородное пугало в облезлом ватнике и противогазе с выбитыми стеклами, с нахлобученной соломенной шляпой. Далее начинался лес, плотной стеной возвышавшийся над деревней.
– Не повезло пацану, – цыкнул зубом Треска. – Нежить в этих чащобах его точно достанет, помяни мое слово, чувак.
– Ну, сам виноват. Это еще мягкое наказание за то, что он сделал, – поежился стоявший рядом с ним Паштет. – Я в эти заросли точно уж больше ни ногой.
– Но у меня же получилось, – заметила Лера.
– Навык, – пожал плечами Треска. – Тебя Батон вон сколько лет натаскивал.
