– Имеется, – кок кивнул Паштету, и тот передал Палычу флягу, которую снял с ремня.
– О-о-о, це дело, – оживился Палыч, отвинтил крышку и сделал смачный глоток.
Затем он блаженно зажмурился и причмокнул, прислушиваясь к разливавшемуся внутри теплу.
– Амброзия! – наконец заключил он. – Вот уж удружили. Сто лет не пил. Своя-то давно уже кончилась. Пытался гнать горилку из водорослей, только этот натурпродукт в горло не идет.
В дальнем углу помещения потрескивал небольшой самодельный камин, скособоченная труба которого выводила через стену наружу.
– Откуда дровишки-то берешь? – подивился устройству Ворошилов.
– Из леса, вестимо, – усмехнулся Палыч, присаживаясь на стул. – Птичьим пометом растапливаю да водорослями. Благо за столько лет с запахом уже освоился. Да и вытяжка ладная. Сам сробил. А я гляжу, у вас новые лица. Откуда будете, мужики?
– Они с полярной станции «Новолазаревская», – ответил за Мигеля и Ворошилова Тарас. – Из Антарктики.
– Доплыли, значит! – хлопнул ладонями по коленям нефтяник. – Ну и как там, на чужих берегах?
– Есть выжившие, – начал было Тарас, но погрустнел. вспомнив, что по их вине число душ на ледяном материке заметно сократилось.
– Были выжившие, – ввинтил Ворошилов, на что Треска презрительно цыкнул зубом.
– Приключилось чего? – продолжал любопытствовать Палыч. – Расскажите хоть, а то у меня новостей тут, сами понимаете, не густо. Где, чего да как.
– Да много чего приключилось.
Посасывая волокнистое мясо тюленины, Лера в очередной раз услышала пересказ их путешествия. И поймала себя на том, что чем ближе она находилась к родному дому, тем чаще ей начинало казаться, что все случившееся произошло не с ней. Слишком невероятным это казалось и больше походило на какую-то легенду.
– Да уж, досталась вам, мужики, та дивчина, – дослушав рассказ и помолчав, резюмировал Палыч, снова приложившись к фляге, которую не спешил возвращать Паштету. – Вирус, способный очистить мир от радиации. Ха! Вот это был бы номер.
– Мы сами надеялись, – вздохнул Тарас.
– А сколько нужно лет, чтобы радиация сама ушла? – спросила Лера.
– Сотни. Тысячи, – ответил Мигель. – На нашу жизнь точно не хватит.
– Тысячи, – повторила Лера, пытаясь осознать услышанное. Цифра показалась ей просто неправдоподобной.
– Например, Плутоний-239 имеет период полураспада двадцать четыре тысячи сто лет, – продолжил Мигель. – А гадости различной в мире сейчас столько – выбирай, не хочу.
– Ладно. Зато теперь нам известно, что мы не одни на планете, – здраво рассудил Палыч. – Хлопцев только ваших жалко. Эхма. Жаль, но ясно, что из этой всемирной задницы нам просто так выбраться не получится.
Встав со стула, он подошел к стене, где среди прочих приборов висел барометр.
– Буря вже близко, – сверившись с прибором, кивнул нефтяник. – Тута пережидать будете или вернетесь на лодку?
– Так ведь не успеем, – ответил Тарас и оглядел собравшихся. – Вы как, остаемся?
– Можно подумать, что у нас есть выбор, – кисло сказал Ворошилов. – Слышь, нефтяник, а спальники у тебя тут есть?
– А спать нам и не придется, мужики, – с какой-то странной торжественностью произнес Палыч. – Вы еще не видели, что в здешних краях означает слово «буря».
Выйдя на смотровую площадку, Тарас в бинокль стал рассматривать горизонт. Туча приближалась и занимала теперь полнеба. Она стала темнее и, казалось, на глазах наливалась свинцовой тяжестью.
– Поганые дела, – оценил вставший рядом Палыч. – Давно тут такого не было.
Усилившийся ветер поднял волны и стал сгонять дрейфующие льдины. Сбиваясь в кучи, сталкиваясь между собой, они обложили Д-6 и лодку со всех сторон. На какое-то время Солярик оказался запертым под сплошной белой коркой. Лишь изредка со скрипом приподнимавшиеся ледяные пласты говорили о том, что под ними есть нечто живое.
– Держись, старичок, – сжав перила, Палыч посмотрел вниз. – Сдюжим и на этот раз. Помогите мне задраить люки! – обратился он к старпому.
Через час, с наступлением темноты, буря ударила. С неба густой пеленой повалили колючие хлопья снега вперемешку с градом. Ветер завывал в переборках. Собравшиеся в комнате отдыха люди слушали, как совсем рядом, за стенами бушует стихия.
Лера еще никогда в жизни не видела катаклизмов погоды, будучи на поверхности, и сейчас испуганным зверьком жалась к сидевшему рядом Мигелю. Ей казалось, что мятущееся в камине пламя совершенно не дает тепла.
Буран крепчал. Вой снаружи усилился. Испуганной девушке казалось, что это разговаривала сама буря, пытавшаяся добраться до горстки отчаянных смельчаков, запертых на буровой, словно тараканы в банке. И почему они не вернулись на лодку? В своей каюте в компании мышки ей было бы намного спокойнее.
