спросил ровным голосом:
— А тебе… разве можно?..
— Можно, можно… — улыбнулась Марина. — До третьего месяца многое можно. Лекарства нельзя сейчас кое-какие, антибиотики, например… Иди, не мешкай, мясо быстро прожарится.
Кирилл медленно вышел на крыльцо, машинально достал сигарету — вспомнил о зароке, переломил, выкинул…
Врет?
Или нет?
Еще год назад позиция жены в вопросе обзаведения наследниками была непреклонна: рожать надо, как на Западе, — планово, лет так в тридцать пять, не более одного ребенка. А до того хорошенько пожить для себя.
Любое мнение может измениться, но… Но как-то очень уж идеально все совпало по времени — именно якобы беременность Марины стала последней точкой, подвигнувшей Кирилла на приобретение загородной недвижимости. Соглашаясь для вида, он своим тихим саботажем вполне мог затянуть дело на несколько лет…
…Время близилось к полуночи. Сгущавшаяся темнота так и не превратилась в полноценный мрак — смутная, расплывчатая, серая полумгла, именуемая романтиками белой ночью.
Кирилл всматривался в нее, словно надеялся увидеть зримые ответы на мучавшие его сомнения. Затем спохватился: вино! Быстро сбежал по ступеням крыльца, пошагал к «пятерке». Нечего ломать голову, все равно проблему умозрительно не решить. Да и практический эксперимент поставить не так-то просто. При нынешней их частоте сексуальной жизни Марина легко сумеет утаить очередные месячные. Разве что попросить ее эдак ненавязчиво: «Пописай-ка, милая, в скляночку, я тут по случаю прикупил тест-полоски на беременность…»
С такими мыслями Кирилл действовал совершенно автоматически: достал из кармана ключи, нажал кнопку на брелке («пятерка» мяукнула сигнализацией, мигнула подфарниками), отпер багажник, поднял крышку… И отшатнулся от ударившего в нос густого зловония.
Черт возьми!
Они совсем позабыли про дохлую лисицу!
Быстро же, однако, засмердела… Не удивительно — день выдался ясный, машина хорошенько нагрелась на солнце… Надо зарыть, и немедленно, а то отмывай потом багажник от какой-нибудь гадости… Он поспешил к сарайчику, где во время сегодняшней инвентаризации хозяйства видел сложенный в углу сельхозинвентарь.
В сарае, исполнявшем по совместительству функции мастерской, электричество наличествовало, но лишь теоретически, — Кирилл впустую несколько раз щелкнул выключателем. Крутанул колесико зажигалки, прибавил пламя до максимума — найти ничего не успел, зажигалка быстро раскалилась, жгла руки. Повезло — случайно заметил жестянку, почти до краев заполненную расплавленным и застывшим стеарином, свечной огарок торчал над ним едва заметно…
Да будет свет!
Фитилек затеплился еле-еле, давал света куда меньше, чем зажигалка, и тут же новорожденный огонек чуть не захлебнулся в лужице растопившегося стеарина; Кирилл накренил жестянку, слил излишки… Ну вот, относительно приличное освещение.
Быстро порылся в куче стоявшего в углу инструмента: тяпки, грабли, подернутый ржавчиной лом, — лопаты нет… Повел свечой туда-сюда — а это что там за длинная рукоять торчит из-за верстака? Опять не лопата, — вилы… странные какие-то вилы…
Длинные, чуть изогнутые зубцы покрыты насечками-зазубринами — сделанными, очевидно, зубилом. К чему бы такая модернизация?
А, понятно… — догадался Кирилл секундой позже. Протекающая неподалеку речонка под названием Рыбешка, — крохотная, почти ручей, — надо полагать, своему названию соответствует: ничего, кроме мелочи, не водится. Но наверняка весной заходит на нерест крупная рыба из Луги — вот Викентий и соорудил импровизированную острогу, колоть щук на мелководье.
Лопату он все-таки отыскал — просто не заметил поначалу ее короткий черенок среди прочих тяпок-грабель. Но чуть раньше Кирилл отыскал нечто иное.
На верстаке лежал РЕЗНОЙ СТАВЕНЬ.
Почти готовый — орнамент чуть-чуть не закончен.
Орнамент из затейливо сплетенных свастик…
Или покойный Викентий являл собой классическую иллюстрацию к поговорке про сапожника без сапог, или…
Какое к черту «или…»! Он вдруг понял, что выйдя в ночь — на минутку, за бутылкой вина — взял и самым преспокойным образом исчез. Для Марины, разумеется…
«Она меня пришибет, — подумал Кирилл, чуть не бегом направляясь к машине. — Той самой сковородкой».
Мысль была в достаточной мере шутливая.
Но в каждой шутке, как известно, лишь доля шутки.
